Удар током
Шрифт:
Минут через десять, Светлана Петровна вновь открывала ворота, выпуская "скорую" с бесценным грузом в обратный путь. Вернувшись в дом, Петрушевская дозвонилась сыну. Всхлипывая рассказывала о беде с отцом. Сын находился в командировке, но обещал приехать по возможности скорее. К плачущей женщине подошли собаки, и стали тыкаться носами, как бы вопрошая, что с папой?
На следующий день Петрушевская собралась в Выборг. Дорога много времени не заняла. Через полчаса Светлана Петровна парковалась у больницы. Приоткрыла задние окна, чтобы собаки не задохнулись в духоте салона и нерешительно, в ожидании плохих новостей, перешагнула порог. В справочном её направили к
Супруга кивала головой, плохо воспринимая слова доктора, но уяснив главное: "Петруша", как она ласково называла мужа, живой, но без сознания; страшное слово кома, она даже мысленно, боялась произнести. Оформив договор, Светлана Петровна, вернулась в машину и медленно двинулась в родную Ландышевку. Почти у самого дома набрала номер сына, с трудом сдерживаясь, подробно рассказала о состоянии отца. Ребёнок обещал приехать на следующий день, по голосу чувствовалось, что переживает не меньше матери. Настроение хуже некуда. За спиной, воспринимая подавленное состояние хозяйки, сопели притихшие собаки.
2. Общая тетрадь - сумбур полный!
Фантастика! Невероятная мистификация! Но всё по порядку. Электрический разряд: свечение, куда-то лечу, толчки, тренькающие звуки движущегося трамвая, голоса пассажиров. И вот сижу на деревянной скамейке. Первый взгляд в окно, какого ляда?! Еду вдоль Марсова поля в Питере, напротив Летний сад. Как я здесь оказался?! Почему на мне школьная форма, да и чувствую себя как-то необычно. Тут же осознал, что комплекция и одежда претерпели значительные изменения. Отлично помню, как полез в сарай смотреть электрику, получил разряд и вырубился. Направился к выходу, сейчас мне очень страшно! Нужно побыть одному и разобраться с этой бредовой ситуацией. Дорогу преградила энергичная дама с синей повязкой на рукаве:
– Гражданин, ваш билетик!
Тут я заметил, что вагон оборудован кассами. Такие изделия, рассчитанные на сознательных граждан, появились в конце шестидесятых. Деревянные скамейки и складывающиеся двери, господи, да это же "американка", я отлично помнил эти шикарные составы.
– Билет будем предъявлять? Нет билета, платим штраф тридцать копеек! Как не стыдно юноша!
Проверяющая уставилась на меня. Я был дезориентирован, мысли путались. Тут всё не так, но надо отвязаться от назойливого инспектора. Пошарил по карманам и, надо же, обнаружил кошелёк с мелочью и целым бумажным рублём образца 1961 года. Это меня доконало. Сунул деньги назойливой контролёрше и рванул к выходу. Как раз успел выскочить на углу Лебяжьей канавки и Мойки.
Поплёлся в Летний сад, дико озираясь по сторонам. Тут слава богу всё привычно. Я нашёл скамейку и рухнул на деревянные перекладины. Часы на левой руке показывали девять двадцать. Тут же вспомнил, что часики "Юность" подарили , бабушка с дедом на шестнадцатилетие, а где мой хронометр "Омега Де Виль" из двадцать первого века? Осмотрел сумку, перебрал учебники, тетради и какой-то школьный хлам. Прочёл надпись на обложке тетради: "Для классных и домашних заданий по литературе ученика 10 "А" класса 190 школы". Выходит, я непостижимым образом перенёсся во времена своей школьной юности, сейчас 1968 год!
Самое потрясающее, что меня вернуло в прошлое, сохранив при этом багаж знаний накопленных за всю жизнь вплоть до аварии на подстанции. Я всё помнил: школу, училище, армию, женитьбу, свой рабочий стаж, лихие девяностые, пенсию. Ну и дела! Разве такое может быть? Осмотрелся. По моим воспоминаниям, между старым Ленинградом и Санкт-Петербургом разницы почти никакой: историческая часть сохранена, зато машин гораздо меньше и люди другие, в смысле одеты иначе. Да, ещё флаги красные серпом и молотом. Во дела! Как с этим жить, как вернуться к жене, ребёнку?
Итак, если я в прошлом, то жива мать, бабушка, дед, дядя и тётя, все те, кого неумолимое время унесло в мир иной. Родня, которой я люб и дорог сегодняшним семнадцатилетним пацаном, никак не примет моих объяснений. Значит, в этой эволюции, для всех окружающих я обязан подстраиваться и вести себя ничем не выделяясь. Чушь какая-то! В голове роилась разрозненная информация о четвёртом измерении, временных туннелях и кротовых норах из телепередач канала "Дискавери" с Норманом Фрименом. Вспоминались писатели фантасты, особо Бредбери с его "И грянул гром". И что, мне с того, как это поможет? Из глубины воспалённого мозга выскочило "Делай что должен и будь что будет", кажется Толстой или Аврелий, а это мне зачем?
Я поднялся и побрёл в сторону бывшей, а ныне настоящей школы. Ведь трамвайный маршрут номер два вёз меня именно туда. По пути сидели старушки и что-то обсуждали, я решился. Несмело подошёл и молвил:
– Здравствуйте, простите, пожалуйста, где поблизости ларёк Союзпечати?
Женщины воззрились на меня, но ничего подозрительного не нашли. Перед ними стоял обыкновенный молодой человек в школьной форме с сумкой через плечо. Тут же вспомнил, что очень модная сумка первоначально была белой и я перекрасил её чёрной нитроэмалью. Спустя какое-то время краска стала отслаиваться и белизна предательски выдала мои манипуляции с цветом.
– Молодой человек, ларёк недалеко, на Белинского по нечётной стороне.
– Спасибо, прекрасные дамы.
Дамы удивлённо переглянулись, мог бы не хохмить, но в моём положении это как-то сбивало уровень адреналина. Энергично двинулся в указанном направлении. Спросить прямо, какое сегодня число и месяц я не решился, проще купить газету и прочитать. Улицу Белинского помнил, там располагалась славная пирожковая в подвальчике, а вот где стоял киоск в памяти стёрлось. Я купил "Смену" и "Ленинградскую правду" - хватило пяти копеек. Из газет узнал дату, в которую неведомые силы вернули меня после электрического разряда. Нынче среда 3 апреля 1968 года, а значит отсчёт начался заново. Теперь пора навестить родную школу. Шагом, до двадцать второго дома на Фонтанке, не больше пяти минут. В гардеробе я столкнулся с белобрысым пацаном своего возраста. О, знакомое лицо!
– Петруха, привет, где болтаешься? Тебя Белка отметила отсутствующим, сегодня же подготовительный к экзаменам по русскому, ты что забыл?
Петрухой меня не называли лет тридцать, а раньше кликали пацаны во дворе, потом одноклассники, сослуживцы в армии и сидельцы на зоне. Память услужливо выдала: Белка - классная Бэлла Григорьевна Левина, она же англичанка, в смысле преподаватель английского языка. Школьник напротив - Стасик Егоров. И то неплохо: спустя сорок восемь лет альцгеймер ещё не потревожил. То, что стал относиться к ситуации с юморком, явно защитная реакция. Писать обо всём хочется подробно и много. В подкорке мелькнуло - "биография два". Надо как-то выкручиваться и встраиваться в школьное расписание, а заодно решать свою дальнейшую судьбу.