Удар в сердце
Шрифт:
— Что нужно сделать, господин Гисандр? — не понял его Инах, стоявший в трех шагах.
— Пока ничего, — отмахнулся Тарас и похвалил управляющего, чтобы тот больше не приставал с вопросами, — молодец Инах, хорошо ты тут все организовал. Пригодится. Покажи-ка мне теперь ту самую деревню, хочу на мастеров посмотреть.
И покинув территорию завода, Тарас неспешным шагом направился за Инахом в деревню, где довольно долго общался с царскими мастерами. Памятуя о том, сколь долго он искал настоящих толковых работников, Тарас решил сам убедиться в их «профпригодности». Прибыв на место, что оказалось по соседству, не таясь, набросал им чертеж баллисты и остался доволен. Мастера действительно оказались сообразительные. Довольно быстро догадались, что к чему, и даже стали
— Все осмотрел? — встретил его вопросом вместо приветствия Клеандр.
— Все, — кивнул Тарас, слегка утомленный, но довольный, — и печи посмотрел. И с мастерами виделся.
Клеандр выжидательно молчал, и Тарас понял, что царский пифий ждет от него авторитетного заключения.
— Хорошие мастерские, — проговорил он, снимая шлем с головы, — и печей и материалов много. Побольше, чем даже в Тиросе. Царь может быть доволен.
Пифий по-прежнему молчал. Поэтому Тарас выдержал паузу и закончил.
— Так что, если что-то пойдет не так… здесь можно спокойно наладить производство баллист. У меня в имении тоже можно их делать, но здесь быстрее будет, да и не надоедает никто из соглядатаев.
— Леонид был уверен, что тебе понравится, — проговорил наконец пифий, делая пару шагов навстречу и слегка улыбнувшись, — оружейники здесь действительно собраны лучшие. Со всей Спарты.
Тарас не стал спрашивать зачем.
— На рассвете ты отправишься в столицу, — напомнил Клеандр и протянул ему небольшой свиток, — вот письмо царя к эфорам.
Тарас бережно взял дощечку и очень осторожно засунул ее за панцирь, понимая, что держит, возможно, свою охранную грамоту. Если Леонид не отступился от своих слов, то в письме должна была содержаться просьба прислать в Дельфы еще одну спартанскую армию. Вместе с ним. Ну и кое-что о подвигах героя Фермопил. Если, конечно, эфоры сочтут Гисандра героем, а не отступником.
— Когда получишь ответ, пришли ко мне гонца, — отдал последнее напутствие пифий.
— А… если эфоры дадут мне не тот ответ, которого я жду? — выдавил из себя Тарас, положив руку на кожаный пояс. Он настраивался на лучшее, но готовился к худшему. Дело было не из простых. Одним богам было ведомо, как все повернется в столице.
— Что бы они тебе ни ответили, сразу пришли гонца, — повторил Клеандр.
— Я понял, — произнес Тарас, отступая на шаг, — пришлю.
И добавил уже про себя: «Если меня не приговорят раньше».
Глава шестая
Спарта
Столица встретила Тараса и его небольшой отряд непривычной тишиной. Войдя в город с востока, он миновал окраины, состоявшие в большинстве своем из приземистых землянок с плоской крышей, прямо на которых часто паслись козы и свиньи, — назвать эти строения домами у него язык не поворачивался, — прошел памятный Дромос и углубился в центральные кварталы, постепенно приближаясь к месту своего триумфа на Гимнопедиях. Позади не слишком быстро передвигавшегося отряда тащилась телега с врачевателем, возница которой имел приказ двигаться прямиком в имение геронта Поликарха, если вдруг Гисандр решит ускорить шаг.
Вспоминая о том, как шумел тогда город, полный народа, Тарас с удивлением отмечал, что сейчас Спарта, казалось, будто вымерла. Не считая солдатских патрулей, лишь редкие прохожие попадались ему на улицах. Да и то были это в основном илоты или периеки, бредущие по делам своих хозяев. Пока что он не встретил никого, напоминавшего своим видом чиновников, посетителей апеллы и герусии, и тем более праздношатавшихся граждан. Впрочем, таких в Спарте и не было. Люди здесь отдыхали только по великим праздникам, а сейчас ничего подобного не намечалось. И тем не менее Тарас сразу ощутил атмосферу каких-то перемен. Что-то происходило в Спарте, и весь город словно замер в ожидании важного решения.
«Может, из-за войны власти объявили какой-то траур?» — размышлял на ходу Тарас, осторожно переставляя ноги по мостовой, обильно усеянной засохшими испражнениями животных. Но сам же себе и отвечал: «Нет, не похоже. Даже угроза нападения персов не отвлекла спартанцев от пышного празднования Карней, [7] а остальных греков — от Олимпиады. Они вообще не любят менять свои планы. Значит, здесь что-то другое. Только вот что? Ох, не нравится мне это».
Приблизившись к центру города и ступив на главную площадь у стадиона, Тарас наконец увидел многочисленные белые колонны, портики и галереи, расползавшиеся от площади во все стороны. Остановившись на Хоросе, он позволил себе немного расслабиться, предавшись воспоминаниям. Пустынный сегодня стадион, свидетель его победы, сейчас казался безмолвной громадой. Перед входом возвышались статуи Аполлона-Пифея, Артемиды и Латоны, строго взиравшие с высоты своего роста на Гисандра. Каменные скамьи стадиона из светлого пористого камня, стоящие полукругом на склоне холма и разбитые на секции, словно ждали нового наплыва народа. Своим внутренним взором Тарас «видел» людей, в белых гиматиях, что бродили меж ними, занимая свободные места. В центре трибун находилось несколько лож. «Здесь я впервые встретил царя Леонида, — пронеслось в мозгу спартанца, которого словно что-то держало на этом месте, — и Елену. Да, сколько воды утекло с тех пор».
7
Карнеи — древнейший спартанский праздник в честь Аполлона Карнейского. Праздновался каждый год в сентябре. Изначально на нем проводились военизированные состязания, а позже добавились и музыкальные.
Вдруг краем глаза Тарас заметил какое-то движение среди колонн галереи, спускавшейся вдоль дороги с холма. И, повернув голову, увидел, как несколько старейшин в длинных гиматиях прогуливались там, беседуя о делах. Это были не эфоры. Здесь, похоже, проходило какое-то собрание старейшин. Тарас пригляделся, пытаясь рассмотреть среди них своего отца, но не увидел.
— Ладно, — проговорил он, отгоняя размягчавшие душу воспоминания и заметив показавшуюся на площади телегу, — надо поторопиться.
Махнув рукой Этоклу и Никомеду, стоявшим за спиной, он быстрым шагом направился по мостовой к выходу из города мимо округлого храма Зевса и Афродиты Олимпийских. Он знал, где живут эфоры и где они собираются, чтобы обсуждать свои дела. Но решил пока не идти прямиком туда, а наведаться для начала к своему отцу. Пообщаться. На собрании старейшин Поликарха, похоже, не было. А уж он-то должен был знать все последние новости и посоветовать сыну, как лучше поступить.
Путь до отцовского имения показался Тарасу, привычному к марш-броскам с полной выкладкой, недолгим, можно сказать, увеселительной прогулкой. Особенно если вспомнить, что Этокл и Бриант тащили на себе все вооружение, а Темпея он вообще позволил себе потерять из вида, благо того охраняли трое бойцов. Денек стоял прекрасный, солнечный. Окрестные виды настраивали спартанца, привыкшего размышлять только о войне, на лирический лад. Когда же он свернул с мощеной «трассы» на пыльную проселочную дорогу и поднялся на холм, заметив на соседнем поле среди работавших илотов стройный стан Хилониды, то мысли его и вовсе стали далеки от военных действий. Стоило ему вспомнить те жаркие ночи, которые он провел еще до свадьбы с этой крестьянкой, что воображение молодого спартиата мгновенно распалилось. И пока он шагал до имения, бросая на нее долгие взгляды, совсем позабыл о том, зачем прибыл сюда.
Однако геронт, узревший его с балкона, быстро вернул сына к земным заботам.
— Здравствуй, Гисандр! — приветствовал его мудрый Поликарх, уже спустившийся вниз и ожидавший его, впрочем, по спартанской привычке не раскрывая объятий, а сложив руки на груди. — Я знал, что ты должен прибыть в скором времени.
— Как же ты узнал, отец? — ответил несколько обескураженный Тарас, останавливаясь у порога и слегка поклонившись. — Ведь еще недавно я и сам не знал, что вскоре прибуду в Спарту.