Ударом на удар
Шрифт:
– Ладно, разберемся. Ты меня до хаты той подбросишь?
– О чем базар, – осклабился Батурин. – Гришан, – обратился он к подчиненному, – давай назад, я сам за руль сяду.
Гришан оперативно переместился на заднее сиденье, Полунин залез на переднее, пассажирское.
– Во дела, в натуре, – тряс головой Батурин, – надо этих уродов поймать и яйца им отвинтить!
Он нажал на педаль акселератора, и джип, угрожающе заурчав, тронулся с места.
– Это однозначно, – согласился Полунин, – только подумать надо, как это лучше сделать. Не верю я, что это «синие».
– Да мне Светка описала: перстень на руке у одного был выколот. Совсем озверели!
– Хочешь сказать, «синие» тебе санэпидстанцию заказали? – пошутил Полунин.
– А чего, блин, жопой чую, все это дела Меченого, – убежденно сказал Батурин.
– Может быть, – прищурился Полунин, – может быть. Только все равно как-то странно... не могу я представить, как Меченый обращается в санэпидстанцию... – усмехнулся он.
– Может, стакнулся с кем, – пожал плечами Батурин, уверенно крутя баранку, – он на все способен.
– Это ты прав...
Почему всегда так получается? – думал Полунин. Почему он всю жизнь должен терпеть несправедливость и мстить кому-то, чтобы отстоять свои права? Сколько усилий ему стоило подняться на ту ступень общественной лестницы, где он теперь находился! Сколько смекалки, хитрости, расчета, мужества и жертв потребовалось, чтобы люди стали его уважать! И вот опять все грозит полететь к чертям. По опыту он знал, уж если кто покушается на «Нефтьоргсинтез», то это всегда принимает серьезный оборот. Потому что покуситься на такое предприятие могут только сильные мира сего, а не какая-то там шантрапа.
– Чё задумался? – спросил Батурин.
– Мне тачка нужна, – ответил Полунин, – можешь какую-нибудь найти на сегодня? Завтра я себе в Славкином салоне какую-нибудь оформлю, а там, глядишь, и мой «Крайслер» удастся выцепить.
Вспомнив о Славке, Полунин помрачнел.
– С тачкой попробую решить, – кивнул Батурин, – а пока могу предложить тебе моего коня. Можешь сам ездить, можешь с Гришаном... Он у нас штрафник, – весело поглядел в зеркальце Батурин, – представляешь, ну нет, в натуре, ко мне эти козлы в белых халатах пришли, а он в сауне с бабой! Но, правда, вчера у Кислого на стоянке себя нормально показал.
За окном проносились залитые солнцем тротуары. Жара стояла страшная, термометр не опускался ниже отметки «тридцать три» по Цельсию. Этой погодой никого здесь нельзя было удивить – сибирский климат отличается суровыми зимами и жарким летом. Но все равно народ всегда чувствовал себя застигнутым врасплох – нет, не морозами, а этой душной испепеляющей жарой. В салоне работал кондиционер, дышалось легко, зато ползущий по тротуарам народ прямо-таки задыхался. В городских фонтанах беззаботно плескались дети. Полунин думал об Антоне, о Светлане, которую сейчас поцелует, обнимет, утешит. Сердце его сжалось при воспоминании о жене, о сыне, но его тут же черной волной захлестнула горечь. Он должен отомстить за Славку, за себя самого, обвиненного в убийстве друга.
– Приехали. – Батурин затормозил.
Гришан с Фиксатым подниматься не стали – остались в машине. Батурин проводил Полунина до квартиры. Надавил на кнопку звонка. В прихожей послышались осторожные шаги. Удостоверившись, что пришли свои, взволнованная до слез Светлана уже через секунду стояла на пороге.
– Володя! – она кинулась Полунину на шею. – Господи, счастье-то какое!
Полунин крепко обнял жену. Она показалась ему сейчас на редкость хрупкой и красивой, несмотря на трясущиеся губы, бледное заплаканное лицо.
– Правду Колян сказал, – окинул Полунин широким взглядом помещение, – нормальная хата.
– Я и твои вещи привезла, – сказала несколько потерянная Светлана, – не все, конечно, но это и необязательно.
– Антон как?
– Мама звонила, все хорошо. Антон прибавил в весе, загорел, в общем, мужает и крепнет.
Светлана не отходила от Полунина, обнимая его, заглядывая ему в лицо.
– Ну, – почесал в затылке Николай, почувствовав себя лишним, – я, короче, пошел. Так я пришлю тебе Гришана, да?
– Присылай. Через час мне понадобится тачка, – ответил Полунин, гладя Светлану по волосам.
Батурин вышел из квартиры. Оставшись одни, супруги сели на диван. Светлана уткнулась Владимиру в плечо и тихо заплакала.
– Что же с документами, Володя?
И тут зазвонил сотовый, лежавший в кармане у Полунина.
– Да, – поднес он трубку к уху.
– Владимир Иванович, – Полунин узнал встревоженно-обрадованный голос Веселовского, – наконец-то ваш мобильник отозвался! Я вас столько времени ищу!
– Что случилось?
– Меня принудили продать бумаги... мою часть завода. Двое наглецов влезли на дачу, приставили пистолет к горлу... Мне ничего не оставалось, как подписать договор. На самом деле они не заплатили мне ни цента, хотя это был договор о купле-продаже. Два таких мерзких...
– Через час с небольшим я буду на работе, – прервал его Полунин, – поговорим детально. Я пять минут как вошел в квартиру, жену не видел почти неделю...
– Извините, конечно, – проблеял Веселовский, – но, сами понимаете, такая сложная, я бы даже сказал, драматическая ситуация...
– Александр Михайлович, я скоро буду, – повторил Полунин. – Думаю, все еще можно поправить. Вы же знаете, что все ценные бумаги зарегистрированы в реестре акционеров, просто так вычеркнуть вас из списка невозможно.
– Дай-то бог, – простонал Веселовский.
Отключив сотовый, Полунин повернулся к жене. Она смотрела на него по-детски беззащитным взглядом.
– Вины твоей никакой нет, – мягко произнес он, притянув ее к себе, – да и чушь вся эта купля-продажа. Понимаешь, есть такой реестр, где регистрируются акционеры, владельцы предприятия. Вот и Александр Михайлович, – сказал с усмешкой Полунин, – тревогу бьет. Его тоже вынудили продать принадлежавшие ему бумаги. И он теперь думает, что все пропало. Но я ведь и об этом позаботился!