Ударом на удар
Шрифт:
– Так я еду?
– Жду с нетерпением. Если хочешь, я пришлю за тобой машину, – учтиво предложил Юсупов.
– Не стоит беспокоиться, я доеду сам, – сказал Полунин и отключил сотовый.
Глава 16
На улице его ждало осатаневшее солнце. Лето в Москве было на редкость жарким и душным. В городских фонтанах плескались дети, вывалившие из метро люди напоминали задыхающихся рыб. Полунин поймал такси и назвал адрес. Минут через тридцать он был на месте.
Магазин Юсупова был оформлен со вкусом. Внутри все сияло и лоснилось – стены были задрапированы бордовой тканью, отливавшей бархатом, в глубине салона располагалась стойка с аквариумами, прилавки ломились от обилия вин. Стекло бутылок, истекая поистине солнечным блеском, гасло в мягком сумраке обивочной ткани, бросая терракотовые отблески на пол и поддерживающие потолок колонны, разбросанные по торговому и дегустационному залам. И на фоне всего этого великолепия возвышалась солидная фигура хозяина. Он стоял у прилавка, видимо, вышел из кабинета, чтобы дать указания, а заодно встретить Владимира.
– Ну, здравствуй, здравствуй, – шагнул князь навстречу Владимиру и крепко обнял его, к удивлению продавщиц.
– Рад тебя видеть, – ответил Владимир, – да ты, кажется, потолстел!
Полунин отстранился и окинул князя иронично-добродушным взглядом.
– Возмужал, – заулыбался князь, – от хорошей жизни. Слишком сытой и спокойной, – саркастически добавил он. – С чем пожаловал?
Полунин увидел, что у Юсупова добавилось несколько тонких морщинок возле смеющихся глаз. Князь имел незаурядную внешность, его густые волнистые волосы золотыми волнами спадали на плечи, аккуратно подстриженная темно-каштановая бородка резко контрастировала с волосами, орлиный нос с широкими ноздрями и жестко очерченный подбородок избавляли его неординарное лицо от печати слащавости.
– Я и приехал как раз спугнуть твой покой.
– Пошли в кабинет, там нам будет удобнее, – гостеприимно предложил князь, – сто лет не виделись.
В кабинете Юсупова, обставленном в стиле ретро, с тяжелыми красноватыми портьерами на окнах, столиками на изогнутых ножках из благородных древесных пород и даже трельяжем с овальным, заточенным в прихотливую вязь листьев и стеблей зеркалом, Александр налил в пузатые рюмки коньяку и, поставив одну из рюмок перед Владимиром, стал жаловаться на отсутствие острых ощущений, на будничность жизни, которую он теперь вел, на «молчание чувств».
– Так с чем ты пожаловал? – поднял на друга глаза Юсупов.
– Мне нужна твоя помощь, – прямо сказал Полунин, – на меня наезжает один отморозок, то есть вор в законе, живущий не по понятиям.
– А-а, – растянул князь губы в добродушной усмешке, – слышу знакомый российский сленг. Итак, на тебя наезжают...
– У этого подонка есть казино... Еще несколько предприятий...
– Так-так, – Юсупов положил локоть на стол и сильнее подался вперед, – это уже интересно.
– Мне нужен человек вроде тебя, на которого я мог бы положиться в очень ответственном деле.
– Кто-то, похожий на генпрокурора, – пошутил князь, – тебе нужен я! – гордо и весело заявил он.
– Да, – подтвердил Полунин, – для визита в казино. Есть тут у меня одна мыслишка, хочу ее осуществить.
– Я – весь внимание, – еще ниже наклонился князь, – ты рассказывай, а о коньяке не забывай.
– Кличка этого горе-вора Меченый, его казино – весьма крупное заведение. Ну, конечно, не по московским меркам, но все-таки... – усмехнулся Владимир, поймав ироничный взгляд князя, – так вот, нужно провернуть небольшую аферу.
– На это мы горазды, – весело отозвался Юсупов, – что нужно сделать: выиграть или проиграть?
– Выиграть, – улыбнулся Полунин.
– Так я и думал! – всплеснул руками князь. – Все всегда сложней, чем рассчитываешь!
– И еще кое-что... – Полунин заговорщически посмотрел на князя, в глазах которого уже метались чертики азарта.
Полунин рассказал Юсупову о своей задумке.
Тот пригласил его на ужин.
– Я дал обещание Дмитрию переночевать у него, – сказал Полунин.
– А мы его тоже пригласим. – Князь быстро набрал номер на своем изящном серебристом мобильнике. – Дима, ты? Ага, хорошо. Да, у меня. У нас тут ужин намечается в узком кругу, ты как, можешь нас посетить?
Он отключил сотовый и живо взглянул на Полунина.
– Я могу четко тебе сказать, что согласен, – Юсупов плеснул себе еще коньяку из пузатой бутылки. – Думаю, мне будет полезно знакомство с российской глубинкой.
Он заливисто рассмеялся.
Время до ужина друзья провели в общении. Они посетили близлежащий ресторан, где плотно пообедали, потом Юсупов уехал по делам, а Владимир направился еще к одному человеку, который мог что-то знать о Меченом. Это был Миронов-старший. Предварительно Владимир ему позвонил, и тот согласился принять его. Время подходило к пяти, когда такси высадило Владимира у дома, где находилась городская квартира вора в законе. Полунин окинул взглядом шикарное здание с закругленным фасадом, застекленными террасами, огромными стеклянными трубками, по которым двигался лифт.
Владимир нажал на кнопку переговорного устройства. Ему в ответ после непродолжительного въедливого пищания и поскрипывания прозвучало: «Войдите». Дверь автоматически открылась, впуская его в вестибюль. Механически невыразительный голос принадлежал охраннику-консьержу, сидящему возле овального стола, на котором кроме пары телефонов ничего не было. Зато рядом висело еще одно переговорное устройство с номерами квартир. Охранник нажал на клавишу с цифрой «двенадцать». Она загорелась оранжевым светом, а охранник уже не таким делано-безличным, а обогащенным нотами подобострастия голосом спросил, повернувшись к скрипящему черному дышлу:
– Валерий Николаевич, вы меня слышите?
– Да, – раздался искаженный устройством голос Мирона.
– К вам посетитель. Полунин Владимир Иванович, – доложил консьерж.
– Давай его, – барственным тоном ответил Мирон.
Мирон занимал весь верхний этаж, представлявший собой пентхаус на российский манер. Высота здания была не более восемнадцати метров – для пентхауса маловато. Но наполнитель был тот же – зимний сад, терраса и далее бассейн и ванна. Стеклянные двери сами собой, казалось, открывались и закрывались, выводя гостя в море солнечного света, притушенного зелеными навесами. Сам Мирон отдыхал после обеда в полном одиночестве, если не считать смазливой брюнетки, подносившей ему коньяк. Она-то и встретила Полунина.