Удары шпаги господина де ла Герш, или Против всех, вопреки всем
Шрифт:
Мушкетеры и кирасиры лежали вперемешку, израненные, изувеченные, развороченные, с разрубленными головами, с лицами, выражающими ярость.
Маргарита искала среди этого нагромождения тел одно единственное, и не находила.
Внезапно она упала на колени и взяла в руки холодную голову, с печатью смерти на лице.
– Это он!
– выдохнула она.
И столько чувств и боли было в этих словах, что Магнус обернулся и не сдержал слез. Маргарита стояла на коленях, откинув вуаль, с глазами, полными слез и с пылающим лицом.
–
– взволнованно вскричала она.
– О Боже! Где твоя справедливость!
Г-н де ла Герш сжал её руку:
– Да, мадам, этот человек жив! Но я клянусь душой того, кто меня уже не слышит, что я отомщу за Густава-Адольфа!
Магнус, утирая рукой слезы, взял слово:
– За дело, господа! Сейчас, когда мы знаем, где находится тело короля, оставим его пока здесь. Вы, мадам, помолитесь пока за упокой его души. Вы женщина, даже если вас кто-нибудь увидит здесь, не возникнет никаких подозрений. Сколько вдов и матерей плачут сегодня! Вы, Сан-Паер, будете в засаде вот здесь, за этой стеной. Это позволит вам видеть все, оставаясь незамеченным.
– Что ты намерен делать?
– спросил Арман-Луи.
– Представьте, что мы на охоте, и должны соорудить ловушку, куда попадет тигр.
– А! Я понял! Но разве он сам придет?
– Не придет ли он? Нет ни одного уголка в Германии, куда бы не достал кончик моей Болтуньи. Я вас уверяю, тигр чует запах крови; он наверняка решит проверить, мертва ли его жертва.
– Хорошо, Магнус, я согласен! Я буду поджидать тебя здесь, спрятавшись в маленькой роще. Двадцать драгун образуют на равнине заслон, чтобы никто не смог прокрасться незамеченным и сбежать, не попав к ним в руки.
– Ни слова больше, ни движения; везде обломки стен, стволы поваленных деревьев, разрушенные дома, останки погибших... вы должны притаиться и ожидать сигнала. Как только вы увидите, что я поднялся со шпагой наизготове и с криком "Густав-Адольф", будьте готовы к сражению.
– И я убью его!
– вскричал г-н де ла Герш.
Драгуны молча удалились. Маргарита присела на пригорок. Воцарилась тишина.
Магнус, порыскав среди мертвых, нашел головной убор имперца и одел его. Из крови и пыли он сделал себе маску. Став неузнаваемым, старый партизан добрался до края поля, где происходило сражение. Здесь иногда слышались стоны, это говорило о том, что в ком-то ещё теплилась жизнь.
Но покинем ненадолго Армана-Луи и Магнуса и присоединимся к г-ну де Шофонтену, который вместе с Коллонжем продолжали преследовать великого маршала империи. Им нужен был этот человек, живой или мертвый. Хорват вместе с ними направлялся в Лейпциг.
Повсюду им встречались отряды, разгромленные шведами. Одни из них бросали оружие при виде шведских солдат и пускались в бегство, другие, испугавшись, бросались на колени и молили о пощаде; большинство же, примкнув к победителям, окружали эскорт маркиза с криками:
– Да здравствует Густав-Адольф!
Маленький домик, полуразрушенные окна которого светились в ночи, показался вдалеке. Хорват протянул руку:
– Это здесь!
– произнес он.
Драгуны подъехали поближе. В окнах мелькнули тени. Группа раненых кирасир охраняла дом со шпагами в руках. При виде Рено они загородили дверь.
– Опустите оружие!
– громко сказал Рено.
– Вас десять, а нас тридцать!
Слабый голос раздался в глубине дома, г-н де Шофонтен узнал голос Паппенхейма.
– Пусть они войдут и увидят, как умирает маршал Германской империи!
Кирасиры молча расступились, и Шофонтен, сопровождаемый Коллонжем и Каркефу, вошел в дом.
Паппенхейм, без кирасы, с непокрытой головой, с печатью смерти на лице, лежал на обыкновенной кровати. Капли крови сочились через повязки, наложенные на раны, и падали на землю. Шпага маршала, разломанная на две части, лежала рядом с ним.
При виде маркиза, Паппенхейм приподнялся на подушке и приветствовал его.
– Как далеко Гранд-Фортель от Лейпцига! За это время мы часто встречались а различных обстоятельствах... Добро пожаловать в мое последнее пристанище.
Г-н де Шофонтен и Каркефу подошли ближе. Тем временем, маршал продолжал:
– Если вы наконец нашли то, что искали - подождите несколько минут, смерть вот-вот будет здесь.
Тень ужаса и отчаяния пробежала по его лицу.
– Вы встречали меня на десятках полей, - продолжал Паппенхейм через силу, - перед лицом смерти забудем нашу смертельную вражду. Ваше присутствие здесь мне подсказывает, что битва проиграна. Ответьте мне, как солдат солдату: что осталось от армии имперцев?
– Несколько разрозненных отрядов.
– А наш главнокомандующий, герцог Фринланд?
– Он обратился в бегство.
– Если он жив, ещё не все потеряно.
Не упуская из виду свою шпагу, Паппенхейм спросил:
– А Густав-Адольф?
Г-н де Шофонтен, не ответив, опустил голову.
– А Густав-Адольф?
– повторил раненый с новой силой.
– Он умер!
– наконец произнес Рено.
– Умер!
– вскричал великий маршал.
– Король Швеции умер!
И, приподнявшись, с трясущимися руками, с искаженным лицом, он продолжал:
– Слава Богу, что он в предсмертный час принес мне весть, что лютый враг моей религии и моей страны ушел из жизни. Для того, чтобы это свершилось, нужно было разбить пятьдесят полков. Я умираю довольным... Король Швеции умер, Австрия торжествует!
Громкий стук в дверь прервал его речь; вошел кирасир в сопровождении курьера. Тот преклонил колено перед кроватью Паппенхейма.
– Я прибыл из Мадрида!
– торжественно провозгласил он.
– Король приказал передать эту шкатулку в руки великого маршала.