Удержать престол
Шрифт:
— Ты, не в том положение, кабы лаять на я, — взъярился Якоб.
Делагарди уважал силу, честность на поле боя, он презирал интриги и слабых людей, ненавидел отчаявшихся. И Шуйский ему казался именно таким, отчаявшимся, сдавшимся человеком.
Василий Иванович не стал отвечать. Его три сотни человек, с которыми он пришел в Новгород, из которых еще и часть была раненых, никак не могли претендовать на силу, с которой следует считаться. Местные же элиты с большим подозрением отнеслись к тому, что Новгороду следует отделиться от Московского царства и стать непонятным государственным образованием, скорее полностью зависящим
Вместе с тем, боярские дети, дворянство, не спешило ополчаться и реагировать на шведскую угрозу. Во-первых, далеко не все видели ту самую угрозу, во-вторых, часть тех, кто мог бы с оружием в руках противостоять шведам, ушла в Карелу и еще ранее положила головы свои за Шуйского в битве при Лопасной.
Корела же город, наотрез отказалась подчиняться захватчикам. Именно так, без каких-либо допущений, шведы для горожан Корелы были захватчиками [в РИ именно Карела оказала наиболее ожесточенное сопротивление шведской интервенции]. Потому в Новгороде оставались лоялисты, которых волновало лишь одно — как шведы решат вопрос с продовольствием.
Как только стало известно, что шведы подошли к Новгороду, даже еще туда не вошли, из Торжка сразу же прекратились поставки зерна, меда, воска и всего того, чем снабжался Новгород. Торжок закрылся и стал готовиться к обороне. Ходили слухи, что местный воевода отправил письмо в Москву, с просьбой о помощи. И эта помощь, мало кто в этом сомневался, должна прийти. Не только через Торжок шли поставки продовольствия и товаров, но, как только станет в Москве понятно, что именно происходит, все пути-дорожки в Новгород перекроют.
Нельзя сказать, что новгородцев ожидает голод. Зиму перезимовать удастся, в хранилищах есть зерно, даже с учетом шведского двенадцатитысячного корпуса. Но, сытно никому не будет, а по весне нужно что-то делать и искать зерно, иначе летом будет голод. И есть деньги, но не у кого покупать продовольствие. С Речью Посполитой война, с Данией враждебный нейтралитет, Россия теперь так же закрывается.
— Генерал, мы перехватили группу лиц, которые имели при себе письмо к герцогу, — сообщил вошедший без стука или спроса ротмистр.
Шуйский не понял, что было сказано, он только немного знал шведский язык, но слово «письмо» и «герцог» разобрать было несложно.
— Если ты, генерал, еще и мою переписку забирать станешь, я отказываюсь что-либо делать и при случае, призову людей к сопротивлению, — еще минуту назад перед Делагарди был опустошенный человек, сейчас же швед французского происхождения видел особу, которая может подчинять.
— Письмо! — потребовал Делагарди и ротмистр протянул генералу бумажный сверток.
— Читайте! — сказал шведский военачальник, протягивая нераспечатанное письмо Шуйскому.
Василий Иоаннович отошел к печной трубе и переломил печать свертка. Письмо было адресовано не только Шуйскому, но и Делагарди.
— Вы мне сообщить, что пишьет Димитрий? — спросил Якоб, его голос сочился желчью и угрозой.
— Тут и тебя в письме написано, — сказал Василий Иванович и пересказал сущность предложений.
Самозванец писал из Москвы, что уже готов объявить войну Швеции и скоро начнет переговоры с Речью Посполитой, чтобы Сигизмунд оказал помощь. Но этого можно избежать очень простым решением: шведы оставляют Новгород. Так как уплачены деньги и большие, за наем корпуса, Делагарди приписывается прибыть в Москву для согласования действий против Могилевского вора и поддерживающих его поляков. В случае же отрицательного ответа, Российская империя считает нахождение шведов в Новгороде актом агрессии, объявляет шведскому королю войну и, естественно, прекращает любые торговые операции, как со Шведским королевством, так и со всеми оккупированными территориями. Так же может рассматриваться мирный договор, в случае желания Швеции вести себя, как добропорядочный сосед.
— Это все? — спросил Делагарди.
Шуйский молчал. Это было не все. Самозванец в конце письма приписывал, что готов заплатить за голову Василия Ивановича две тысячи рублей. Это были большие деньги, более чем достаточные, чтобы подвигнуть кого-либо на убийство. В стане генерала Делагарди было много различного рода наемников, отряды которых получали за год найма многим меньше серебра. А еще были и новгородцы, да Шуйский уже не был уверен и в своих людях. Кроме того, если голову смещенного царя подаст кто-нибудь из виновников-участников незаконного воцарения Шуйского, то этого человека ожидает всепрощение и та же награда.
— Это все? — повторил письмо шведский генерал с нажимом.
— Все! — солгал Шуйский и подошел к свечи.
— Ротмистр! Письмо! — поспешил сказать Делагарди и бравый офицер лихо подскочил к бывшему русскому царю, беспардонно оттолкнул того от огня и, заломив руку, вырвал письмо.
Через три минуты Делагарди смеялся. Ему прочитали письмо а генерала сильно позабавила реакция Шуйского, который пыхтел, трясся от злости, но несвязанный и ничем не обременённый, не сдвигался с места, словно его приковали к полу.
— Ротмистр, поставьте охрану герцогу и не выпускайте его никуда, естественно, ради его собственной безопасности, — отсмеявшись сказал Делагарди.
Вместе с тем, генерал сегодня же даст распоряжение усилить бдительность и ограничить новгородцев в свободе перемещения. На улицах города станут действовать посты, на площадях будут дежурить конные французы. Не то, чтобы шведский военачальник опасался восстания или еще каких неприятностей, но, по сути, арест Шуйского — это не до конца продуманный ход, поэтому нужно готовиться к неожиданностям. Поведение Шуйского, который в последние дни только и делает, что идет на конфликт с Делагарди и демонстрирует психологическую неустойчивость, не предполагало сотрудничества. Более того, генерал предположил, что эмоции спровоцируют Василия Ивановича на неадекватные действия и поэтому, пусть отдохнет.
— Сильно роптал царь? — спросил Делагарди у ротмистра, когда тот вернулся с отчетом, что выполнил поручение.
— Кричать стал, проклинать! — спокойно отвечал офицер.
— Приведите мне посла Головина, — задумчиво сказал Делагарди.
Генерал размышлял над тем, что ему делать далее. Сотрудничество с Шуйским не удается. Много спеси у боярина, неприятие реального положения. Да, Делагарди забрал казну, что привез с собой Шуйский, но пока ее не растратил, напротив, эти немалые деньги шведский военачальник планировал вложить в войну.