Удержать престол
Шрифт:
Всех ремесленников, или людей, доказавших, что умеют работать с деревом, отправили в Москву, рядом с которой будет строится мебельный завод. Набралось три сотни плотников. Гончаров, коих восемнадцать, тоже в Москву отправят, после переправят, скорее всего в Нижний Новгород, где будут строить кирпичный завод. Да и был расчет на то, что торговля с персами станет более интенсивной и тогда и простые гончары понадобятся. Ходили слухи, что гончаров еще к какому-то производству привлекут, но к чему, не понятно. Ну не фарфор же производить, право слово!
Самым важным было то, что
Андерс Ван Линдеман — то ли еврей-голландец, то ли голландец-еврей, но главный пушечных дел мастер, да и оружейник, по свидетельствам его же работников, не из последних. Ему предлагали и контракт с увеличением оклада, а у Ходкевича он и так получал дох… много. Баронство предлагали, поместья, все условия, если только наладит производство мушкетов. Ничего не захотел. Оставили деятеля пока для разговора с государем, когда тот вернется со своих поездок.
Были ювелиры, огранщик, четырнадцать каменщиков, пятьдесят четыре торговца, из которых отобрали более-менее образованных и так же отдельно поселили в Москве. Вышло полностью заполучить почти что суконную мануфактуру. Почти — это потому, что разделения ручного труда не было, а работали четыре мастера в одном помещении, но каждый выполнял полный цикл производства сукна, включая и покраску, кроме только изготовления пряжи. Сапожники были, портные. Прихватили аж семь ростовщиков и больше десяти трактирщиков.
Были и те, за кем не уследили и люди сбежали. Это сейчас, по зиме, побегов не будет. Не так уже близко Речь Посполитая, чтобы сквозь снега бегать.
— Измотался я! — сказал ближе к концу дня Заруцкий, когда вопросы были улажены, все подсчитано и выдана бумага на получение серебра из казны.
— Так и я. Уж лучше день в седле скакать, да рубиться, чем вникать во все это, — не выдержал испытания делопроизводством и Болотников. — Пост Рождественский, конечно, но воинам можно же? Пошли выпьем хмельного!
— Ты прости, не могу! — сказал атаман Заруцкий и стремительно ушел.
Иван Мартынович Заруцкий шел решительно и целеустремленно. Была причина, которая никак не могла позволить атаману жить прежней жизнью. Он даже остался в Москве потому, что эта причина пока тут, но позже должна быть отправлена в Ярославль. Сегодня сам Заруцкий подписывал бумагу, по которой «причина» направлялась из Москвы еще по зиме. И атаман понял, что дальше так нельзя.
Через пять минут быстрой ходьбы, потом десяти минут езды на лошади, Заруцкий подъехал к одной из московских усадеб.
— Отрывай! — прокричал атаман.
— Не положено! — отвечали Заруцкому.
— Кому сказал! — разъярился казак, он был готов брать
— Открой, Фома, тот трофей, что мы охраняем его, атамана! — послышался голос за воротами.
Ворота открылись, а Иван Заруцкий быстро взбежал в терем, проверил три горницы на первом этаже и влетел на второй этаж. Открыл ближайшую дверь…
— Ты! Ведьма! Уйди с головы моей! — прокричал Иван и резко подошел к Софии Радзивилл.
Женщина молчала. Отрешенно смотрела в пустоту и молчала. Она не проронила ни звука, когда на ней рвали и резали ножом платье в русском стиле, по принципу сарафана. София безмолвствовала и когда Иван завалил ее на кровать… но она не могла смолчать, когда он… тяжелое дыхание и стоны непроизвольно вырывались из женщины, а скоро она уже не могла себя сдерживать.
*………*………*
Стокгольм.
22 декабря 1606 года.
— Якоб! Ну от чего же вы не подождете? Рождество отмечать нужно, а вы… я прямо-таки попросил пастыря проповедь прочитать на полчаса позже, — король Швеции, пусть и не коронованный, Карл, был в наилучшем расположении духа.
— Я прошу прощения, мой король, но дела не терпят отлагательств, — Делагарди в очередной раз поклонился.
— Московия! — сказал Карл.
— Да, ваше величество! — подтвердил догадку короля генерал.
Впрочем, а какие еще дела могут волновать военачальника, который готовится к весенне-летней компании на территории России?
— Что же вас беспокоит? Я разговаривал с этим… Шуйским, свергнутым царем, которого вы, мой друг, любезно привезли в Стокгольм. Он рассказал мне, что московиты не готовы к полномасштабной войне, что это… фарс, ошибка царя Дмитриуса. У вас иное мнение? Мне интересно. Так как принимать за истину слова обиженного московита — это не совсем разумно, — король улыбнулся.
— Я тоже думаю, что Россия поторопилась. Но у них нет много времени. Виной тому и наши действия и то, что Польша не оставит в покое русских. Моим агентам стало известно, что гетман Рожинский собирал шляхту на противостояние с Москвой еще до того, как польский король решил воевать с московитами всерьез. А то, что Сигизмунд закончил рокошь переговорами — более чем красноречиво говорит о том, что война будет уже весной. Армии собраны для гражданского противостояния и после договора короля и представителей Сейма, они не распущены, — высказывался Делагарди.
— И все же я не понимаю поступков этих русских. Зачем нужно было совершать дерзкие и варварские набеги на Речь Посполитую? Зачем так давать по носу Сигизмунду и литовским магнатам? Не понятно было, что они воспылают жаждой мщения? — король развел руками. — Не понимаю. Еще можно логически объяснить, почему они дерзнули пограбить наши земли, но польские…
— Чтобы быстрее заключить мир с поляками и переключиться на южное направление… или на нас! — сказал генерал.
— Вот как? Вы думаете, что война между Московией и Швецией вероятна? — король сел поудобнее, для него, действительно, было удивительно узнать, что может быть скоро война с русскими.