Удержать в руках Пташку
Шрифт:
Он спрятал телефон, и словно почувствовав мое присутствие обернулся.
— Что случилось? — голос от дурного предчувствия стал хриплым. Но ответа я не получила.
— Собралась? — он окинул меня взглядом. — Поехали.
— Что-то с Лёшей? — не отставала я.
— Он не справился с управлением. Погиб на месте. — спокойно глядя мне в глаза ответил Лимон. — Твою мать!
Последнее, что я услышала перед тем, как меня накрыла темнота.
53
Наташа
Матвей быстро вернулся, и раздевшись, забрался ко мне. Он сел у меня
— Вода совсем остыла, давай мыться и выбираться.
Он стал спускать воду, и достав мочалку и гель, стал аккуратно намыливать мне спину, потом, положив меня обратно к себе на грудь, прошёлся мочалкой по моим плечам, ключицам, провел дорожку в ложбинке между грудью, и спустился ниже к животу.
— Ты меня моешь или соблазняешь? — с улыбкой спросила я, запрокинув голову и заглядывая ему в глаза.
— И то и другое, но если ты не хочешь…
— Я хочу, — перебила я мужа, и первая потянулась к его губам.
— Точно?
— Мне это нужно, — в самые губы, прошептала я и снова поцеловала.
Водные процедуры пришлось ускорить, и наспех вытерев нас, Матвей подхватил меня под бедра и понес в спальню. Мне жизненно важно было почувствовать себя любимой, окунуться в нежность, что дарил мне мой муж. Забыться в чувственности его ласк, чтобы исчезли эти дни разлуки… Когда я теряла надежду… Я прогнала воспоминания. Нет, не хочу сейчас об этом думать… Матвей ласкал, любил с какой-то одержимой нежность, и в какой-то момент ему удалось отключить мою голову, позволить только чувствовать.
— Матвей, — я лежала на его плече и рисовала на груди узоры. — Я никогда не говорила тебе… Но там, сидя в одиночестве и не зная, увижу ли тебя ещё раз…
— Пташка…
— Нет, не перебивай, — я приподнялась на локте и посмотрела на Матвея. — Больше всего на свете, я жалела, что ни разу не сказала тебе, что люблю. Я люблю тебя. Я не знаю, как это произошло, но сейчас я точно знаю, что люблю. Там, сидя в клетке, я ни разу не вспомнила про маму или папу. Но каждую минуту я жалела, что так и не сказала, что благодарна тебе за всё… Что ворвался в мою жизнь, пусть так нагло. Что не сдался, когда я вела себя отвратительно. Что любил, когда я не любила…
По моим щекам текли слёзы, и я хотела сказать ещё много чего, но Матвей не позволил, он впился в мои губы, и целовал, целовал, целовал. Мы уже оба задыхались от недостатка кислорода, но оторваться друг от друга никак не могли.
— Люблю, — прервавшись, прошептал Матвей, упираясь своим лбом в мой. — Я так тебя люблю, моя девочка. — И снова поцеловал.
Этот поцелуй перешёл в новый заход, но на этот раз секс был не нежный, скорее дикий и страстный.
— Тебе поесть надо, — сказал Матвей, когда мы отдышались. — Пойдем.
Он взял меня за руку, помог подняться, накинул на меня халат, а сам натянул только бельё. На кухне он усадил меня за стол и разогрел отбивные с картофельным
— Ты что, думаешь я это съем? — я удивленно смотрела на порцию, которую он положил мне в тарелку. — Да, мне на три раза этого хватит.
— Ешь, — строго сказал муж, его порция, кстати, была меньше. — Тебе нужно набрать вес, хотя бы вернуть то, что потеряла.
— Я не против, но это не делается за раз. Три отбивных… Матвей, они больше моей ладони, а пюре сколько… Я же шевелиться не смогу, если все это съем! — продолжала возмущаться.
— Наташа, просто поешь, сколько сможешь, но, желательно, побольше.
На часах было начало второго, и Матвей предложил идти спать, но спать мне совсем не хотелось. Видимо, я нарушила свой ритм и теперь придется заново перестраиваться.
Мы включили телевизор и устроились на диване в гостиной. Лёгкая комедия, не сильно меня заинтересовала. Я как могла старалась не думать о том, что произошло, но эти мысли, как назойливые мухи, все время лезли в голову.
— Что теперь будет? — тихо спросила я. — Его посадят?
— Уверен, — твердо сказал Матвей.
— Я не хочу… — меня вдруг охватила паника.
— Ты чего, милая, — Матвей прижал меня к себе. — Он должен сесть…
— Нет, я не про это, они ведь начнут допрашивать. И мне придется говорить об этом снова и снова… А я не хочу. Не хочу туда возвращаться, даже мысленно.
— Тише, тише, — Матвей переплел наши пальцы, я и не заметила, что руки стали дрожать. — Мы что-нибудь придумаем, обещаю.
Матвей первым стал засыпать и, заметив это, я потянула его в спальню. Я устроилась в его руках, он крепко, но нежно прижимал меня к себе, и очень скоро его дыхание стало ровным. Под спокойный ритм его сердца, я тоже погрузилась в сон.
Я проснулась от собственного крика. Села на кровать, попыталась осмотреться, но в комнате было темно, а ещё я была одна. Сердце бешено колотилось в грудной клетке, и я никак не могла восстановить дыхание. На мой крик прибежал Матвей.
— Наташа?
— Свет. Шторы. Открой шторы… Свет, мне нужен свет… Убери шторы, — как в бреду, повторяла я.
Матвей одним движением открыл окно, пропуская неяркое осеннее солнце. В следующее мгновение он оказался рядом и прижал меня к себе.
— Прости, прости, я не подумал, — шептал он.
— Все хорошо, это просто кошмар, — придя в себя, постаралась успокоить, то ли Матвея, то ли себя.
Оказывается, был уже второй час дня, и Матвей хотел дать мне выспаться, поэтому и задернул шторы поплотней, зная, как быстро я просыпаюсь, когда становиться светло.
Мы обедали, когда к нам приехал Денис. Он вчера с Кириллом знатно повеселились, и сегодня Денис страдал похмельем. Матвей хотел поговорить с ним в кабинете, но я настояла, чтобы разговор проходил при мне.
— Меня это касается в первую очередь, — сказала парням, и они сдались. — Так, что? Когда мне ждать повестки на допрос? Или как это называется?