Шрифт:
…никто не возвращается с исчезнувшего корабля, чтобы поведать нам, какой была его гибель, сколь неожиданной стала предсмертная агония людей. Никто не расскажет, с какими думами, с какими сожалениями, с какими словами на устах они умирали…
Джозеф Конрад «Зеркала морей»
О море! Души моей строитель!
Борис Шергин
Часть первая. На суше
1
Жара стояла необыкновенная. Казалось, высокие каменные дома потихоньку плавятся
Никто не чувствовал опасности, все ждали воды как спасения.
– Если так дело пойдет дальше, я бросаю эту чертову работу и еду на море, – сказал бармен, подавая орешки.
Странно, что он жаловался, в баре было хоть и не прохладно, зато не душно. Работали кондиционеры.
Я кивнул и отсел в сторону, чесать языком не было сил.
– Послушай, – не отставал бармен, – ты не знаешь, кто ночью горел в соседнем квартале?
– Не знаю, – сказал я и отвернулся.
Через минуту ко мне подсел Игорёк. Парню стукнуло восемнадцать, он отучился в колледже и собирался учиться дальше – что-нибудь связанное с математикой. Почему он ошивался в этом баре, я не знал. Кажется, здесь работал кто-то из его близких.
– Послушай, какую смешную задачку я откопал, – радостно сообщил Игорёк и начал читать с книжки, – у двух джентльменов, А и Б, было шестнадцать унций портвейна и два стакана по восемь унций. Джентльмены наполнили стаканы, но, надо же такому случиться, их собачка, которая тоже обожала портвейн, вылакала из стакана, принадлежавшего Б, целых пять унций. Тем временем Б выпил по ошибке три унции портвейна из стакана, принадлежавшего А. Стоит заметить, что на стаканах были выгравированы деления и инициалы владельцев, каждый предпочитал пить из собственного стакана. Да и вообще эти джентльмены были довольно легкомысленные и чудаковатые. «Послушай, – сказал А, – несправедливо, чтобы ты один пострадал из-за собаки. Я отолью тебе из своего стакана, чтобы портвейна у нас было поровну». На что Б покачал головой: «Я согласен, что мы должны распределить между собой потерянные пять унций, но не забудь, что я уже выпил три унции из твоего стакана. Вот видишь, я их тебе возвращаю». С этими словами Б вылил все, что у него оставалось, в стакан А, наполнив его до краев. «Теперь мы поделим то, что осталось», – сказал Б. И А вылили ему в стакан половину своего портвейна. «Вот видишь, – удовлетворенно заключил А, – мы пришли к тому же, что предлагал и я. У каждого из нас полстакана портвейна, и мы в расчете». В расчете ли джентльмены на самом деле? Если нет, то как восстановить справедливость? Попытайтесь ответить, не пользуясь карандашом и бумагой.
Игорёк многозначительно посмотрел и спросил:
– Что ты думаешь по этому поводу?
– Думаю, что у джентльменов был чертовски отличный пёс, – сказал я.
– Почему?
– Иногда не с кем даже поговорить, – объяснил я. – А с псом, который за раз хлебает по пять унций портвейна, можно неплохо проводить время.
– Да уж, – не понял Игорёк.
Он по молодости развлекался довольно однообразно – подсаживался ко всем и трепался о том, как хорошо учиться и много знать.
Восторженный вид Игорька надоел, и я вышел на улицу.
Нет, такой жары, я никак не мог припомнить. Только несколько лет назад в Астрахани,
Я закрыл глаза, город показался полным призраков.
2
В бар я вернулся с мыслью, что одиночество и выпивка не выигрышная тема для начинающего писателя. Хотя я бы взялся, но не в такое пекло и в другой компании.
Игорёк терпеливо ждал. Он сидел уже с другой книгой.
– Послушай, что я вычитал, – проговорил он, увидев меня, – морское дно теплее любого города. Ха-ха! Особенно при такой погодке! А?
– Что ты читаешь?
– Мураками.
– И как у тебя мозг не выпаривается? Как можно читать в такую жару?
– Мозг должен всегда трудиться, – стал всерьез объяснять Игорёк, – мы и так используем его всего на пять процентов.
– Представляю, что за ад начнется, если мы будем использовать его хотя бы на десять процентов, – пробубнил я.
– Что ты говоришь? – не расслышал Игорёк
– Я говорю, для того, чтобы спокойно посидеть в баре, хватит и пяти, а большего мне пока не надо.
Я подошел к стойке.
– Что достал он тебя, – кивнул в сторону Игорька бармен.
– Нет, кажется, это я сам себя достал.
– Еще пива?
– Ага.
– Не знаешь, кто горел сегодня ночью в соседнем квартале?
– Ты уже спрашивал. Не знаю.
– Извини. С этой жарой вообще мозгов не осталось.
– Только у Игорька всегда есть в запасе процентов пять-десять. Думаю, он нам одолжит, если мы совсем отупеем, – сказал я.
Бармен даже не улыбнулся, лишь кивнул.
Я посидел с полчаса у стойки, наблюдая, как качается маятник часов, сделанных под старину. Они были довольно оригинальные. Маятник в виде якоря, а на концах стрелок парусные корабли.
Потом я пересел за крайний столик и задремал.
В шесть вечера пришел Рыжий, прежний мой сосед по подъезду, и мы сели играть в нарды.
– Как дела на работе? – спросил я, пытаясь отвлечь Рыжего, начавшего уходить вперёд.
– Все приходят посидеть под кондиционерами и попить холодной минералки. Еще пару дней такой жары и мы поймем, что такое конец света.
Он выкинул шестой куш.
– Как жена? Как дети?
– Отправил их к родителям на дачу.
Рыжий выиграл три длинных партии подряд, в последней я еле ушел от домашнего марса. Расстроившись, я предложил Рыжему выпить, он отказался, и мы снова расставили фишки. Две партии я все-таки отыграл.
Ближе к ночи я пошел домой. После того как расстался с женой, спокойно я мог находиться только в баре. Оставаясь дома один, по всем углам я видел своё безрадостное будущее.
3
Нужно было пройти несколько кварталов, чтобы оказаться дома. Но туда я не спешил и выбирал дорогу как можно длиннее. Ночь была жаркой, и я еле тащился.
Запах горелого ударил в нос, стало не по себе, словно мир вспыхнул от нескончаемой духоты, и я остановился. Под ногами валялись непонятные лохмотья и обломки, в стороне в большой куче кто-то рылся.
Я пнул какую-то дрянь.
– Чего ты здесь шаришься? – недовольно прикрикнул копошившийся тип.
Судя по голосу, спившийся старик.