Удивительные Люди Икс. Одарённые
Шрифт:
Хорошо бы этот день, для разнообразия, выдался добрым…
Но тут грубый рык разрушил все надежды на это:
– Вот скажи мне…
Эмма немедленно села. Скотт тут же встрепенулся, и красноватый свет вспыхнул за его визором, как лампочка в холодильнике. Смертоносная, всеразрушающая лампочка.
Росомаха устроился на спинке кровати, будто на насесте, а солнце заглядывало в комнату из-за его спины – как будто стараясь лучше рассмотреть, что происходит. Пальцами босых ног он помогал себе сохранять равновесие. Из-под распахнутой рубашки выглядывала волосатая грудь. С
– …это у тебя какая стадия печали? – закончил Росомаха. – Отречение?
«Убью его», – подумала Эмма.
Но вышло так, что Скотт ее опередил. Щелкнул поднятый на лоб визор, и из глаз Скотта вырвался багровый луч чистой энергии. Луч ударил в грудь Логана прежде, чем тот успел шевельнуться…
«Нет, – подумала Эмма. – Прежде, чем он успеет шевельнуться, ничего не случится. Он хочет, чтобы в него попали. Хочет драки… или просто казнит себя за то, что не сумел спасти ее…»
…и Логан кувырком полетел назад. Оконное стекло будто взорвалось под ударом его тела. Вылетев наружу, Логан тяжело рухнул на траву.
– Скотт! – закричала Эмма.
Но Циклоп уже был за дверью спальни. Через несколько секунд его шаги прогремели вниз по лестнице. Чертовски хорошо, что на нем оказались штаны от пижамы. Если бы он спал нагишом, то-то вышло бы представление для учеников!
«Ученики…»
Эмма прикрыла глаза и болезненно поморщилась. Ужасно. Нечего сказать, замечательное начало дня.
Она взглянула за окно. Росомаха вскочил на ноги, а от крыльца к нему спешил Скотт. Не нужно было даже подслушивать их мысли – их голоса звучали на весь двор.
– Что, Саммерс, зацепило за живое? – с привычным, ни на что больше не похожим «сникт!» кулаки Росомахи ощетинились когтями. – Что с тобой? Эмма Фрост сделала тебе ампутацию совести?
– Вот это здорово, – отпарировал Скотт. – Тот самый тип, что с первого же дня знакомства пытался увести у меня жену, учит меня морали.
Росомаха криво ухмыльнулся.
– Джина оставалась с тобой по одной-единственной причине. Она была слишком сильна, чтобы поддаться собственным желаниям… а ты был слишком напуган.
Рука Скотта потянулась к визору.
– Эй, Логан, похоже, тебе сейчас пригодится твоя целительная сила.
Зная, что сейчас последует атака, Росомаха прыгнул вверх, но Скотт знал его ухватки слишком хорошо. Он целился не туда, где стоял Росомаха, а туда, где разозленный мутант должен был оказаться. Багровый луч ударил Логана в грудь и отправил его в полет на целых полмили, прямо в густые заросли огромных дубов.
Довольно долго среди деревьев не было видно ни малейшего движения, затем над рощей во все стороны полетели листья. Росомаха прорубал себе путь в путанице ветвей, чтобы добраться до Скотта.
«К чертям их обоих, – подумала Эмма. – Надеюсь, они прикончат друг друга».
Это было шуткой лишь отчасти.
Хэнк Маккой, чьи комнаты располагались прямо напротив, бесцеремонно ворвался в спальню Скотта и Эммы посмотреть, что происходит, одетый только в трусы да майку. Увидев
– Доброе утро, Генри, – сухо сказала Эмма. – Я вижу, сегодня все решили заработать по отгулу, начав рабочий день пораньше.
Он быстро подошел к окну и выглянул наружу. Там, посреди засаженной травой лужайки, стоял Скотт. Наружу толпой валили ученики, похоже, возглавляемые Китти Прайд. В роще вдали, казалось, бушевала какая-то мутировавшая воздуходувка для уборки листьев, задавшаяся целью оголить верхние ветви любимого дуба Хэнка. Но вот из сплетения ветвей вырвался Росомаха. Спрыгнув на землю, он устремился к Скотту, и тут все стало ясно. Но не так, чтобы очень.
– Из-за чего это все? – спросил Хэнк.
– А как ты думаешь? – Эмма старалась говорить равнодушно, однако в ее голосе явственно слышалась горечь. – Суперсилы, блестящий ум, лучшее тело, какое можно купить за деньги… и все равно меня ставят ниже какого-то трупа.
Вот теперь действительно все стало ясно.
Хэнк Маккой и припомнить не мог, когда в последний раз (если вообще хоть когда-нибудь) вправду испытывал жалость к Эмме Фрост. Он хотел бы сказать что-нибудь, подходящее к случаю, но даже не представлял себе, что тут можно сказать.
– Твоя жалость мне не нужна, – сказала Эмма. – Что мне сейчас действительно нужно – это душ. Отчего-то вдруг почувствовала себя грязной.
Она удалилась в ванную, закрыла за собой дверь, щелкнув задвижкой, и внимание Хэнка вновь обратилось к битве снаружи. Он не знал, что делать. Подойти к двери ванной и сказать что-нибудь утешительное? Спуститься вниз и попытаться положить конец этим глупостям, пока кто-нибудь не пострадал? Или просто сунуть в микроволновку пакет попкорна, задрать ноги на стол и наслаждаться зрелищем?
При виде Росомахи, вновь направляющегося к нему, кулаки Скотта задрожали от ярости.
«Вот мелкий ублюдок! Он действительно думает, что я забыл о Джине? Действительно думает, что она хоть на минуту покидает мои мысли? Что не преследует меня, как наваждение? Нет, дело вовсе не во мне. Дело в нем, в его потугах «доказать», что он любил ее больше, чем я. Что он не в силах делать ничего – только пить, чтобы заглушить боль, пока я нахожу в себе силы управлять школой и готовить молодых к полной опасностей жизни. Он просто выставляется передо мной, как всегда, с первого дня, и, хотя Джина уже пять лет как мертва, все еще пытается впечатлить ее…»
За спиной громко откашлялись.
Обернувшись, Скотт увидел Китти. Она стояла позади, скрестив руки поверх слишком просторного для нее розового хоккейного свитера, и сердито взирала на него с гримасой неодобрения на лице. За ее спиной сгрудились ученики, разинувшие рты при виде происходящего.
Казалось, Скотт чувствует тяжесть их взглядов. Сколько раз ему доводилось драться с Логаном по тому или иному… впрочем, всегда одному и тому же поводу! Но тогда они чаще всего были наедине, либо в присутствии других членов команды, пытавшихся их разнять…