Удивительные приключения
Шрифт:
Володьку мы высадили на кусок скалы, выступающий из воды недалеко от берега, и теперь он кидал с него блесну направо и налево. Но тоже безрезультатно.
Через полчаса такой "ловли" мне все это надоело. Я смотал удочку, улегся в лодке, положив голову на надувной борт, и включил транзистор, пытаясь поймать какую-нибудь музыку повеселей. Андрей еще держался. Но и его недавно приобретенный рыболовный азарт иссякал прямо на глазах.
Стало заметно сумеречней. Небо окончательно затянуло. Да, дождя не избежать. Ничего веселого на радиоволнах я не нашел
На лицо упала здоровенная капля, потом еще, еще и еще. Дождь моментально набрал полную силу. Мы мигом промокли с головы до пят. Вода вокруг, казалось, кипела от льющихся сверху тугих струй. Проклиная все на свете, мы с Андреем подплыли к Володьке (хотя, мне думается, особого смысла в этом героическом поступке не было, - он сам мог доплыть до нас; сильнее, чем был, не замочился бы), загрузили его и что было сил погребли к нашей стоянке.
Нескончаемо долго мы бултыхались в этом водопаде, почти ничего вокруг не видя, ориентируясь лишь по смутно маячащему по правую руку берегу, вдоль которого плыли, но наконец-то добрались до места. Выскочив из лодки и кое-как затянув ее, полную воды, на берег, мы со всех ног кинулись к палатке, предвкушая сухую одежду, уют и тепло. И здесь на нас обрушился неожиданный удар: палатки не было.
Вот это номер! Потрясенные, мы застыли, омываемые очень даже не теплым ливнем. Вода ручьями текла по нашим растерянным лицам, по прилипшей к телу одежде и падала туда, где должна была стоять и до этого действительно стояла наша таинственным образом исчезнувшая палатка.
– - -
Володька бросился к сосне, на которой мы спрятали рюкзак.
– И рюкзака нет!
– закричал он.
– Обокрали! Это ж надо, уже и в глухой тайге ничего нельзя на пять минут оставить, моментом уведут!
– А, может, мы не там пристали?
– спросил Андрей, и, пропавшая, было, надежда возгорелась с новой силой. Правда, ненадолго, так как, осмотревшись, мы точно удостоверились, что находимся именно на нашей стоянке. Хотя... Что-то лезло в глаза, какое-то несоответствие. Но что именно, я никак не мог понять. От этого на душе стало еще тоскливее.
Мы молча вернулись к лодке, перевернули ее и, усевшись тесной кучкой, накрылись ею от нисколько не утихомиривающегося дождя. Ни дать, ни взять - три мокрых куренка под листиком.
– Бр-р-р, холодно, - Андрей дрожал, впрочем, как и все.
– Костерчик бы развести.
– Ага, под таким-то ливнем, - пробормотал себе в колени Володька, который, чтобы согреться, сидел, поджав ноги к груди и обхватив их руками.
И тут меня осенило. Я понял, что было не так на нашей полянке: не наблюдалось ни малейшего следа, указывающего на то, что на ней кто-либо когда-либо разводил костер. Помнится, даже трава была не примята, когда мы прибежали. А ведь и после палатки всегда остается слежавшийся прямоугольник, в данном случае отсутствующий. Как будто и не ступала сюда до этого нога человека, да и другая какая нога.
Еще не полностью осознав свое открытие, я поделился им с друзьями.
– Не ври!
– подпрыгнул Володька и выскочил из-под лодки. Андрей и я, держа надувнушку на головах, поспешили за ним. Точно. Я не ошибся. На поляне ничего не горело, по крайне мере, с весны. Ничуть не меньше здесь ничего и не стояло, растянутое на вбитых в землю колышках.
– Ни черта не понимаю, - помотал головой омываемый дождем Володька.
– Ну, допустим, палатку с рюкзаком стащили, трава от дождя выпрямилась и новая за час вылезла. Но на кой хрен они головешки от костра вместе с золой уволокли?
– На дачу для удобрения, - хмыкнул Андрей.
– Слушайте, а вам не кажется, что во всей этой истории есть что-то нереальное?
– у меня появилось ощущение близкого ответа на загадку. Не укладывается в голове, ну а вдруг... И когда мы, вернувшись на берег к раскиданным снастям и мокнущему транзистору, снова уселись под своей импровизированной крышей, я сказал:
– Короче, излагаю вам небольшую теорийку насчет всего этого. Хотите - принимайте, хотите - нет.
– Давай, - заинтересовались друзья.
– В общем, - я немного помолчал, подумав, что все-таки это довольно нелепая мысль, но потом решил закончить ее, тем паче, что кроме как трепать языком, нам ничего больше в нашем положении не оставалось.
– Мне кажется, что мы сместились во времени назад, в тот день, когда нас здесь и в помине не было.
Я ждал реакции на мои слова, как вдруг неожиданно, так что мы все вздрогнули, чей-то довольно высокий с хрипотцой голос сказал:
– Чушь!
Сказано это было где-то недалеко, но, сколько мы ни вглядывались в серую пелену дождя, окружавшую нас, никого обнаружить не смогли.
– Странные вещи творятся, - произнес я, а Володька предположил:
– А, может, это вор?
– Сам ты вор!
– мы опять вздрогнули.
– Разуй глаза, недоумок.
Мы окаменели от изумления: этот возмущенный нагловатый голосок исходил из лежащего между пустым садком, удочками и коробкой с крючками володькиного приемника.
– Чудеса, - пробормотал я, на что незамедлительно получил чрезвычайно нравоучительным тоном выданный ответ транзистора, что чудес на свете не бывает, и что все можно объяснить с научной точки зрения.
– И, вообще, - добавил он.
– вы тут все так мило устроились под лодкой, а ни один балбес не сообразит, что кому-то, кроме вас, тоже не мешало бы укрыться от этих мерзких осадков.
– Кому это "кому-то"?
– разозлился вдруг Володька на свой аппарат.
– Кто ты, вообще, такой, чтобы тут ни с того, ни с сего разговаривать?!