Удивительные странствия. Сборник сказок
Шрифт:
– Сходи к кипящему озеру, погляди на своего сокола! – посоветовала Жива.
– И, правда! – обрадовалась Леля. – Побегу!
Она вернулась вскоре, с красными, заплаканными глазами, и прошёптала дрожащим голосом:
– Убили!
– Кого? – не поняла Жива.
– Его!
– Витязя твоего убили?!
Леля кивнула, всхлипнув:
– Лежит с ножом в груди, весь белый… Жива! Сестрица! На тебя вся моя надежда! – Леля умоляюще сложила руки. – Жива! Спаси его, слышишь?! Если надо, то лучше мне сгинуть навеки, только бы знать, что он жив и здоров!
– Глупая! Одумайся! Что говоришь ты?
– Ты не можешь отказать! Его предательски закололи во сне. Ты, ты одна можешь воскресить его! Ведь одного поцелуя твоего будет достаточно, чтобы он ожил! Заклинаю тебя всем дорогим на свете, сестра! Помоги!
Жива отложила своё рукоделье, посмотрела с жалостью на заплаканную сестру, тяжело вздохнула и махнула рукой:
– Полетели! Только, если отец прогневается, ответ держать ты будешь!
Обе сестры накинули на плечи широкие цветастые платки и в тот же миг обратились прекрасными белыми лебедями. Они вылетели из окна чертога и устремились прямо в подземное царство, к тому берегу, на котором лежал убитый Илей. Едва коснувшись земли, лебеди снова обратились в царевен и сбросили с плеч свои шали.
– Ба! – всплеснул руками Велес. – Никак мои душеньки-племянницы в гости к нам пожаловали! Здравствуйте, лебёдушки мои! Очень вы ко времени, надо сказать… – и он кивнул рогом на лежащего Илея. – Жива, дочка! Не хмурь своих тонких бровей! Поцелуй друга нашего и он восстанет из мёртвых.
– Отвернитесь все! – велела Жива. – Я при чужих стесняюсь…
– Нашла тоже чужих! – проворчал Велес. – Так мне всё равно в лес надо, – и он ушёл в лес, как будто у него там действительно было дело.
Когда все отвернулись, Жива быстро склонилась к Илею и, зажмурившись, поцеловала его в губы и сразу же отошла прочь, зардевшись подобно макову цвету.
Веки Илея дрогнули, он открыл глаза и поднялся с земли. Все, кроме Живы, бросились к нему.
– Живой!!! – заревел Велес, выскакивая из леса. – Ну, и пир же закатим мы в честь этого! Жива, спасибо тебе, дочка! Хоть ты и сердишься, а всё-таки я знаю, что душа-то у тебя добрая!
– Полноте ерунду говорить, дядя, – поморщилась Жива. – Леля! Ну, как тебе не совестно? – прикрикнула она на сестру, которая повисла на шее Илея и счастливо смеялась. – Позор какой-то! Сварогова дочь, царевна на шее простого смертного!
– Ну, не будь злюкой! – взмолилась Леля. – Неужели ты не понимаешь, как это замечательно – любить и всецело отдаваться своим чувствам?
– Не понимаю, – отозвалась Жива. – Наша сестра Марена тоже отдалась своему чувству. И что? Живёт теперь с этим чудовищем, Волхом!
– Это другое дело!
– То же самое!
– Девочки, не ссорьтесь! – попросил Илей. – Спасибо вам обеим за всё! Вы очень выручили меня. Так, может, выручите теперь моих друзей? Долгие годы были они в разлуке, многое пришлось пережить им. И, вот, они, наконец, вместе! Быть может, вы помогли бы им вновь оказаться на земле?
– Нет, нет! Не надо! – вмешался Белояр. – Мы и так уж в неоплатном пред вами долгу. Мы уж как-нибудь сами…
– Да о чём речь! – радостно воскликнула Леля. – Мара, Белояр, мы обязательно поможем вам!
– Но, Илей, – начал Белояр, – ведь тебе может понадобиться моя помощь! Я не могу оставить тебя теперь, когда дело твоё не завершено. Ведь ты друг мне! Я тебе обязан…
– Я справлюсь сам, – ответил Илей. – И потом ты ничем мне не обязан. А, вот, ей, – он кивнул на Мару, – обязан. Она столько всего перенесла ради тебя. Так не томи её больше! Я прошу тебя, друг Белояр, возьми свою невесту, и летите на землю!
– Решено! Так и будет! – поддержала Леля.
– Ишь ты, добрая какая! Как же ты собираешься помочь? Или ты полагаешь прокатить их по воздуху на наших лебяжьих шеях? – фыркнула Жива.
– Не обращайте на неё внимания. Она сегодня не в духе и боится гнева отца. Она добрая, правда! – залопотала Леля. – Не беспокойся, сестра, твоей лебяжьей шее ничего не угрожает. Я всё сделаю сама!
– Тогда, пожалуйста!
Леля вынула небольшой платок и расстелила его на земле.
– А теперь, приготовьтесь! – подмигнула она.
Первый раз хлопнула в ладоши Леля – и посреди платка возник маленький ларчик, второй раз хлопнула – и Мара с Белояром сделались крошечными, как лилипуты, третий раз хлопнула – и они очутились в ларчике, а на четвёртый ларчик захлопнулся, а платок плотно обернул его. Леля подняла ларчик и спрятала в свои одежды.
– Прежде чем вернуться на Ирий, я слечу на землю и верну им прежний их рост, – улыбнулась она.
– Экая ты кудесница, дочка! – восхитился Велес. – Таких чудес ни одна ведьма не сотворит, только ты можешь!
– Спасибо, дядя! Будь счастлив, милый мой Илей! А нам с сестрою пора! Прощай! – тихо сказала Леля, и опять сёстры обратились в лебедей и взмыли ввысь, и вскоре растворились в ней.
– Э-хе-хе, – крякнул Велес. – Значит, пира не будет… Ну, ничего! Сейчас оживим твою девочку, и уж тогда отметим!
– Поспешим же к ней! – предложил Илей и первым направился, к покачивающейся на волнах лодке.
Глава 11
Лиловое небо было рассвечено жёлтыми бликами, по поляне снова кружились прекрасные полупрозрачные девушки и юноши. Они танцевали вальс, и изящная Котошиха, лёжа на ветви сосны, играла им на велесовой свирели, помахивая своим пушистым хвостом, томно прикрыв жёлтые глаза. Это была купальская ночь, ночь, предшествующая дню Ивана Купалы. Ровно в полночь посреди поляны вырос необыкновенно высокий и пушистый папоротник, в листве которого раскрылся огромный белый цветок, источавший волшебный аромат. На этот аромат из леса стали выходить звери и тут же, на этой поляне, обращаться в людей, какими были они при жизни. Многие знали друг друга, обнимались и вспоминали прошлое. Иные пускались в пляс. Ярко горели разведённые костры. И ожившие на одну лишь ночь люди, надевая венки из полевых цветов, прыгали через них. Чей-то необычайно чистый и ясный голос завёл песню:
Лиловые дали мерцают над нами,
А нас обжигает холодное пламя…
Кто любит, тот знает, всю истину мира,
Её не отдаст он за груды сапфиров.
Рипейские горы вольны с небом спорить.
А мы рождены, чтобы не прекословить.
Но только рабы знают цену свободе
Загадку её шепчут боги природе.
И нищему лишь чёрствый хлеб будет сладок,
И только в разрухе желанен порядок,
Отвергнутый знает всю силу любви,
А слава всегда создана на крови…