Удравшие из ада

Казаков Дмитрий Львович

– С-с-с?

– Да, как это – Сорок Пять с Половиной?

– Один безногий, в натуре, – пояснил двоечник. – Нужно подойти к этой скале с какой-то стороны и сказать: «Сам-Сам, в глаз дам». Тогда она, типа, откроет вход в пещеру.

– Странно, – Арс пожал плечами. – Вздумай я укрыть сокровища, выбрал бы менее приметное место. Бархан какой.

– Ш-ш-ш! С-с-с-с!

– Верно, Трали-Вали. А как потом искать, типа? Их же много, барханов этих!

Против столь железобетонного аргумента возражений у Топыряка не

нашлось.

Ослы напились так, что стали напоминать булькающие бочки на ножках. Студенты взгромоздились на их спины и поехали дальше.

Когда солнце, пыхтя и обливаясь сверкающим потом, взобралось на верхушку небосвода, на горизонте объявилась темная полоска. Она неспешно увеличилась и превратилась в лес.

– Пуща, – сказал Арс, чувствуя, как по спине табунами поскакали мурашки.

– Она самая, – подтвердил Рыггантропов. – Тут кто-то побывал, в натуре.

В глубь леса вела настоящая просека. Деревья были повалены чудовищной силы ударами, лежащие на земле стволы выглядели черными от заливающей их крови. Всюду копошились останки, не так давно бывшие страшными и опасными чудовищами.

– Хм, да, – сказал Арс, разглядывая высунувшую язык тварь, похожую на громадного дикобраза с волчьей головой.

В голове виднелась аккуратная дыра.

Тили-Тили уважительно засвистел, спрыгнул с седла и, захватив посох, принялся обходить поверженных страшилищ.

Каждому доставался контрольный удар по черепу.

– Это ведь герои повеселились? – спросил Арс и сам не узнал собственного голоса.

– Ага, – кивнул Рыггантропов. – Расчистили дорогу немного.

– А как же Вася? Он-то как справился?

Двоечник только плечами пожал.

Тили-Тили вернулся с довольной миной на коричневом лице. Зашипел что-то одобрительное и махнул лапкой. Ослы послушно двинулись вперед, хотя на трупы поглядывали с опаской и недовольно фыркали.

В тени огромных деревьев царила особенно приятная после зноя прохлада. Тяжело жужжали огромные жуки, вооруженные длинными острыми хоботками, порхали бабочки, стряхивая с цветистых крылышек яд.

Пуща жила своей убийственной для всего живого жизнью.

Когда из травы поднялось увенчанное плоской головой членистое тело, а длинные жвала клацнули в предвкушении вкусного обеда, Рыггантропов не стал тратить время на испуг.

Он просто махнул фамильным тесаком, и задумавшая слопать людей тварь лишилась головы. Что самое странное, такое развитие событий не остудило ее гастрономический пыл.

– Пакость какая, – заметил Арс, глядя как сочащийся черной кровью обрубок утягивается в траву, а ему на смену появляется еще одна голова. – У нее с обоих концов пасти. Что-то эволюция тут погорячилась…

Он выкрикнул слова заклинания, указал пальцем, и членистое страшилище охватило белесое, почти незаметное пламя. По лесу, перебивая ароматы листвы и цветов, поплыл запах горелого.

И

в тот же момент Тили-Тили посохом сбил прыгнувшую сверху тварь, похожую на объевшегося стероидов паука, чьи предки десятилетиями купались в ядовитых и радиоактивных отходах.

Раздался сочный хруст, брызнула слизь.

– И это после того, как тут прошлись герои, – покачал головой Арс. – Нелегко нам придется.

– Типа того.

– С-с-с-с!

Типус Вдамс лежал на мягком, в животе что-то неприятно булькало, а голова казалась настолько легкой и пустой, что совсем не чувствовалась.

Рядом кто-то хриплым и лишенным даже намека на музыкальность голосом выводил слова песни:

– Когда я на штольне служил ямщиком, ко мне постучался бородатый геолог…

Типус Вдамс на мгновение испугался, что после вчерашней попойки, когда он под действием кислого молока как-то незаметно впал в бессознательное состояние, гордый сын пустыни отрезал ему голову, и спешно открыл глаза.

Они оказались на месте, и губы, судя по вырвавшемуся из них хриплому стону, – тоже.

Стоит заметить, что Типус Вдамс был из тех студентов, которые с первого курса считают себя умнее других, на товарищей смотрят свысока и в обычных для учащейся молодежи пьянках не участвуют.

Поэтому пить Типус Вдамс не умел совершенно.

– Ага, очнулся, – песня прервалась, и в поле зрения студента появилась голова Вагонетки, чьи мутные глаза смотрели в разные стороны. – Мы уже подумали, что не очухаешься, и начали праздн… горевать, в смысле. Молочка не хочешь?

При воспоминании о выпивке студента передернуло.

– Нам пора в путь, – послышался издалека голос вампира.

– Я не могу идти, – прошептал Типус Вдамс, с некоторым трудом переходя в сидячее положение.

– Вай-вай, и не надо никуда идти, – из-за кибиток появился до отвращения бодрый Ах-Мехмед. – Мы же вчера договорились, помнишь? Что ты остаешься, чтобы работать евнухом у меня в гареме…

Трое спутников уставились на Типуса Вдамса так, словно он превратился в розовую морскую свинку.

– Э… чего?.. ну да… – проговорил студент, тщетно пытаясь сложить из имеющейся в памяти мозаики хоть какое-то подобие связной картины.

С таким же успехом он мог забивать сваи маникюрными ножницами.

– Ты уверен в своем решении? – вкрадчиво поинтересовался Гемоглолюб.

– А что, работа не тяжелая… – сказал Типус Вдамс, которому удалось кое-что вспомнить. – Бесплатное медицинское обслуживание, девушки опять же всякие…

– И если он останется тут, мои ребята тоже останутся тут, – Ах-Мехмед махнул рукой в ту сторону, где дюжины полторы мрачных бородатых типов с саблями без особой спешки седлали верблюдов.

Горшо Пуст подавился рвущимися с языка возражениями.

– Хм? – заметил вампир. – А почему бы и нет?