Шрифт:
Джордж Чесбро
Уэйко
Забавно, что поскользнулся он не на крови, а на блевотине - эту отступницу Вирджинию стошнило, когда он пристрелил тех троих, что пытались удрать, и приставил ствол к ее голове. Нога Раймонда поехала, и он тяжело плюхнулся задом на голову Вирджинии, расколов ее череп и свой копчик. Позвоночник пронзила боль, он вскрикнул, из глаз полились слезы. Как всегда в минуты боли, скорби, гнева, замешательства или когда ему просто было жалко себя, он склонил голову в молитве.
– Отче Наш Небесный...
– _Ну_?
Голова
– Боже?..
– _Да здесь я_.
Раймонд посмотрел налево, на окно, где на подоконнике расположился здоровенный стервятник, склонив набок черную с пурпурным голову и рассматривая его желтыми глазами.
Закрыв глаза рукой, Раймонд выбросил вперед вторую.
– Отыди от меня, Сатана!
Несколько секунд он подождал, а когда услышал шуршание перьев, приоткрыл глаза и сквозь щелку в пальцах выглянул в сторону окна. Стервятник передернул крыльями, точно пожал плечами, и подпрыгнул, будто готовясь взлететь.
– _Как хочешь, чмо. Твое дело. Это ты меня звал, не я тебя_.
– Погоди!
Птица обернулась и выгнула длинную голую шею, глядя на Раймонда из-под расправленного крыла.
– _В чем проблема, поц?_
– Ты не... Сатана?
– _Ты про того типа из ада, в которого кто-то из вашего народа верит?_
– Э-э... да.
– _Недоносок, который так и не вышел из реанимации. Вряд ли бедняга вроде Сатаны далеко ухромает, если его все время шпынять_.
– О чем ты говоришь?
Большой черный стервятник снова повернулся посмотреть на Раймонда. Теперь эти желтые глаза стали томными, почти грустными.
– _Никогда не переставало меня забавлять, как эти людишки, хоть сколько-нибудь понимающие, что на этой планете они творят друг с другом каждый день, могут волноваться и ломать свои куриные мозги, как бы им не попасть в неприятное место, которое называется ад. Хрен им_.
– Я не хочу гореть!
– _Ну-ну. Тогда у меня есть для тебя плохие новости. Но насчет попасть в ад можешь не волноваться_.
– Ты сам говоришь, что ада нет.
– _Раймонд, ты мудак. Ты ничего не понял, что я сказал_.
– Кто ты такой?
– _Имя мое - Бог, а ремесло комедия_.
– Ты не можешь быть Богом. Ты же просто стервятник.
– _Каждый лезет с критикой. Кто-то ж должен прибрать бардак, который вы творите? Я назначил стервятника как птицу вашей планеты. А что, по-твоему, мог бы я тут сделать из неопалимой купины? А вот в чем ты мне поверь: пройдет очень немного времени, и тебе тут будет так весело, что мало не покажется_.
– О чем ты?
– _Минут через пять ребята из АНБ и ФБР начнут утюжить это место бульдозерами, и тогда твой стебанутый вождь устроит костер из вас всех_.
– Ты про Дэвида?
– _Про того типа, которому ты дал играть в "спрячь колбаску" с твоей женой и дочкой_.
– Но Дэвид - твой сын!
– _Не
– Дэвид тебе не сын?
– _Этот мишугене даже не умеет толком играть на гитаре. Ты думаешь, мой сын не сумел бы сыграть на гитаре уж хотя бы не хуже Хендрикса?_
– А Иисус?
– _У этого мужика были стальные яйца величиной с арбуз. Вот он мне нравился. Мы с ним много трепались_.
– Но ведь Иисус - твой сын? От Девы Марии?
– _Слушай, ты, чмо! Прежде всего, если бы я захотел иметь ребенка от вашей человеческой женщины, она уже не была бы девой, когда я бы с ней закончил. Мужские божества любят засадить поглубже не меньше всякого другого. Но детей у меня никогда не было. Были у меня эмоциональные проблемы, и я не хотел рисковать их передачей по наследству. Кое-кто из других богов любил поваляться с девками на сене, но потомство их слова доброго не стоит. Ни на что они толком не сгодились. Сам подумай, можно ли заработать на жизнь метанием диска?_
– Как? Другие боги?
– _Нас целая кодла была. Мы делили обязанности. Кто занимался посевами, кто бурями, кто океанами. В таком роде. Были даже боги вроде лесничих. Тысячи нас были. Если ты хотел чего-то сделать, молился тому богу, который такими операциями занимался. Боги тогда отвечали на молитвы вряд ли больше, чем я сейчас, но по крайней мере существовал представитель на месте_.
– А что ты делал тогда?
– _Надзор на местах. Я был суперинтендантом по зданиям и стройплощадкам. Большие шишки не хотели мне давать реальной работы с населением земли. Говорили, что я нестабилен. В общем, они были правы. Никто не захотел бы оказаться со мной рядом, когда на меня накатывало_.
– И что сталось с этими богами?
– _Я их убил. Я Бог ревнивый_.
– А как ты это сделал?
– _Отрезал их от источника веры. Чтобы поддерживать жизнь в боге приличного класса, много нужно верующих_.
– Ты... отрезал их от источника веры?
– _Ага. Работа не маленькая, но слово здесь, слово там тому, кому надо, творит чудеса. Пока остальные были заняты своей работой, я спускался сюда и говорил кое-кому, что есть лишь единый и единственный Бог - я. Лучшим среди моих людей был Моисей - вот с кем было приятно работать! У этого человека был дар сплетника, а воображение такое, что не поверишь. Он был истинным вдохновителем. Остальное, как говорится, достояние истории_.
– Но ведь есть на свете небеса?
– _Родина, милая родина_.
– И ты нас туда возьмешь?
– _Не-е-е! Это вряд ли, Раймонд. У меня власти нет на это. Я никогда вообще особо не имел склонности к работе с людьми, за что меня и поставили на здания и стройплощадки. Да и будь у меня возможность перетащить вас к себе по соседству, не такой я дурак, чтобы этим заняться. Одно дело навещать вас время от времени, но придись мне жить с вами, я бы еще сильнее спятил, чем сейчас. Фиги_.