Угадай, кто?

Кьют Аля

У меня закололо щеки. Вчера Данила царапал меня своей бородой, пока целовал, и я была не против. Мурашки промчались вдоль позвоночника. Я подавила стон и выпрямилась.

Пока мы все глазели на Данилу, он прошел к проектору и подключил к нему свой диск. По дороге рассказывал:

– Многих из вас я вижу в первый раз, и вы меня тоже. Все потому, что я не пахал на папу, как мой брат, а работал в Европе и немного в Америке. Со мной сотрудничали такие бренды, как Диор, Ланком и Шанель.

– В каком смысле? Как сотрудничали? – не выдержала я.

– В рекламном, Березина. Я снимал ролики.

– Снимал? Как?

– Как режиссер. Представляешь? Спроси еще, чем снимают и обо что, – ядовито выплюнул Данила в мою сторону. – Именно за режиссуру я получил три награды на фестивале рекламы в Венеции. Лучший ролик и лучшие визуальные эффекты. С «Хармони» я сотрудничаю внештатно. Они наняли меня специально для этого проекта?

– Какого хрена они тебя наняли?! – не вынес Юра.

– Ради общего блага, конечно. Ну, и немного из предубеждений. Кто-то наплел генеральному, что у тебя тут кумовство и коррупция, Юр. Им понравились сценарии, но англики до усеру боятся всяких подковерных интриг.

Митрофанов закашлялся, и я с ужасом поняла, что Данила не врет. Очень-очень похоже на правду. Не зря Алексей напросился лететь с Юрой в прошлый раз. Он мог легко напеть в уши будущим партнерам что-нибудь гадкое про меня, Юру и мой проект заодно. Чтобы его стал предпочтительнее, разумеется.

– Вопросы оставим на потом, – деловито объявил Данила. – Посмотрим первую презентацию.

Он включил проектор и махнул Юрке, чтобы тот приглушил свет.

Каждая презентация с минуту прокрутилась на экране. Моя тоже. Я не дышала. Никто не дышал.

Данила развалился около проектора и потирал губы, размышлял. Я заметила у него в руках блокнот. Делал заметки? Серьезно? Как взрослый. Очень не похоже на Гараева.

Обведя что-то на листке, Данила встал и повернулся к нам лицом.

– Первая работа скучная, сплошные клише. Иногда это работает, но нам нужно тонкое решение. Вторую я не понял. Заказчик просил образы без метафор. Снимать рекламу парфюма с берёзой в главной роли бюджетно, но не наш случай. Четвертый и пятый – слишком много Голливуда. Нам интересна Европа и российский рынок. Поэтому – нет.

Третий. Он пропустил третий. Мой проект. Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Конечно, он знал, что третий мой. Специально не стал о нем говорить, чтобы меня унизить при всех. Любимое лакомство Данилы Гареева – Эля в истерике. Главное не реветь. Хватит ему и вчерашнего моего раздрая.

Я приготовилась гордо молчать, хотя слова рвались наружу.

– Третий вариант… – вернулся Данила к моей презентации.

– Ну ты и скотина, Гараев, – выкрикнула я, теряя контроль.

– Лучше всех, – закончил Данила одновременно со мной.

Он повернул голову и вздернул брови. Я хлопнула себя по рту рукой.

Митрофанов захохотал.

– Однако, – гаркнул он.

Все стали хихикать. Даже Катя. Только Юра стоял столбом и с каменным лицом.

Я прислонила ладонь ко лбу, прячась от взглядов и делая вид, что ничего не говорила.

Данила, кажется, тоже решил не реагировать. Он спокойно продолжил.

– Мне понравились образы прошлого и настоящего. Отличная интеграция романтики девятнадцатого века в современность. Также прекрасная платформа для использования традиционных ценностей в видеоряде.

Народ замолчал. Кажется, они не приняли всерьез выбор Данилы. Но сейчас, после его разбора, сомнений ни у кого не осталось. Гараев быстро подтвердил:

– Работаем по третьему сценарию. Чей он?

– Угадай с трёх раз, Даня, – проговорил Митрофанов и сморкнулся в платок. – Пойду я.

По его примеру все остальные тоже ушли, оставляя братьев и меня в зале одних.

– Ой, да ладно! Вы меня разыгрываете, – взорвался теперь и Данила. – Березина, это твое детище?

– Мое, – мрачно отозвалась я. – А ты думал, Митрофанова?

– Я не думал об авторе, – слишком профессионально ответил Данила. – Мне действительно понравилось.

– И мне, – неожиданно очнулся Юра. – Мне тоже понравилось, Эль.

Близнецы смотрели на меня, а я то на одного, то на другого. Обе похвалы были крайне неуместны и нелепы, но от этого не менее ценны. Одобрение Данилы, который всю жизнь считал меня пустым место и дурой, ощущалось сейчас как высшая степень признания. От Юры я тоже редко слышала комплименты на работе. Обычно он ограничивался словом «годится».

Эмоциональные качели сделали солнце. Спасибо, ребята, но я накаталась.

– Отлично. Тогда отдайте этот проект кому угодно. Я не буду возражать. Вон хоть дяде Леше. Может, его удар хватит от счастья.

– С ума не сходи! – хором сказали Юра и Данила.

Я поморщилась. А эти двое переглянулись и зеркально хмыкнули друг другу.

Юра собрался отчитать меня, наверное, но у него зазвонил телефон, и он тихо ругнулся.

– Я должен ответить, – бросил он и вышел из переговорной.

Я осталась с Даном вдвоем. Снова! Что за проклятье меня поразило?

Как бы то ни было, от проклятия я могу избавиться только одним образом. Уйти.

Я рванула следом за Юрой, но Данила поймал меня и придавил к стене своим телом. Совсем как вчера в душе. Только сегодня на нас была одежда. Но она не помешала мне снова ощутить тепло Дана и очередной табун мурашек, мигрирующий по спине. Господи, за что?

– Пусти, – зашипела я на него. – Я закричу.

– А давай. И весь офис узнает, что ты не только дура, но и истеричка.