Угасающее солнце: Кесрит
Шрифт:
— Я ничего не говорил о моем впечатлении, — сказал Эддан. — Или ты считаешь, что для подобных предположений есть основания?
Регул, которого непрерывно обрывали нелогичными аргументами, сконфузился и постарался взять себя в руки. Он быстро заморгал глазами, что означало крайнюю степень замешательства.
— Кел'ант, будьте благоразумным. Мы утверждаем лишь, что Медай в приступе меланхолии сам заперся в своей каюте, отказываясь от всех наших попыток помочь ему. Это не имеет никакого отношения к назначению бая Хулага. Подобные допущения
— Ты из Нома, — прервал его Ньюн, не в силах больше терпеть. Хада Сураг-ги посмотрел на него. Черные глаза расширились и от изумления стали совсем светлыми. — Как ты можешь судить о состоянии рассудка кел'ена, который был на корабле очень далеко от тебя?
Он не имел права говорить здесь. Со стороны молодого кел'ена, да еще перед чужими — это недопустимое поведение. Но кел стоял твердо, и распахнутый рот Хада Сураг-ги стянулся в тонкую линию.
— Старший… — протестующе обратился он к Эддану.
— Может, посланник бая ответить на вопрос? — спросил Эддан. Это было прощение Ньюна, и эти слова вызвали в Ньюне теплую волну благодарности.
— Разумеется, — сказал Хада. — Я все это знаю, потому что получил информацию от самого бая. Мы и понятия не имели, что кел'ен решится на такое. Его действия ничем не были спровоцированы.
— И все же совершенно ясно, — сказал Эддан, — что у кела Медая имелись достаточно серьезные причины оставить службу, причем настолько серьезные, что он решил прибегнуть к ик'аль, чтобы избавиться от вас.
— Несомненно, причиной было окончание войны, которого кел'ен не хотел.
— Очень любопытно, — продолжал Эддан, — что он прибегнул к ик'аль, хотя знал, что возвращается домой.
— У него был упадок духа, — ляпнул Хада Сураг-ги, хотя регулы не знали, что такое нелогичность. — Он был просто не в себе.
— Ты говоришь перед его родственником, — резко сказал Эддан. — Он был кел'еном, не дусом, не сумасшедшим. Его ждали на родной планете. Всего, о чем ты рассказал, не могло быть, если, конечно, бай не оскорбил его честь. Может, так оно и было?
Регулы под гипнозом повелительного голоса Эддана начали пятиться.
— Мы не удовлетворены ответами, — сказал Эддан, взглядом приказывая Хаде Сураг-ги остановиться. — Скажи, где и когда умер Медай.
Регул не хотел отвечать на этот вопрос. Он вздохнул и сменил окраску.
— Он умер вчера на корабле бая.
— На корабле бая Хулага.
— Кел'ант, бай протестует…
— Были ли споры между баем и кел'еном?
— Будьте благоразумным. Кел'ен был не в себе. Конец войны…
— Бай довел его до этого, — сказал Эддан, бесцеремонно обрывая регула.
— Бай, — забормотал Хада, часто дыша; ноздри его расширялись и сжимались, — бай попросил этого мри остаться на корабле и продолжить
— Может, вы не хотели понять или выслушать его, — сказал Эддан.
— Будьте благоразумным. Кесрит передан землянам. Сейчас идет эвакуация всех живущих на планете. Сделаны распоряжения относительно эвакуации мри. Бай хотел, чтобы его корабль находился в постоянной готовности и чтобы вся команда, само собой… — регул беспокойно заерзал, глядя на неподвижно стоящего Эддана. — Есть вещи, которые не поддаются нашему контролю. Если бы кел'ен сообщил баю, что непременно хочет покинуть корабль…
— Кел Медай предпочел оставить службу у вас, — сказал Эддан. — Он все сделал как надо. Больше мы не хотим обсуждать этот вопрос с молодыми регулами. Идите прочь.
Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего, и регулы, вначале потихоньку пятясь, по мере приближения к машинам бросились бежать. Хада бежал в середине, пытаясь хоть как-то сохранить достоинство. Двери захлопнулись, моторы взревели, машины развернулись, поднимая пыль, и понеслись вниз по склону.
Никто не пошевелился. Как будто все вокруг замерло после того, как регулы исчезли, оставив их наедине с мертвым.
И вдруг на пороге порыв ветра подхватил золотые и белую мантии — появились сен'ант и Мелеин, и сама госпожа.
— Медай мертв, — сказал Эддан. — И наша планета скоро перейдет к землянам, как мы и предполагали. — Он воздел укутанные мантией руки, чтобы оградить госпожу от ужасного зрелища. Мелеин сделала шаг вперед, всего один шаг: больше она не имела права. Она закрыла лицо и отвернулась, склонив голову. Госпожа и сен'ант тоже опустили вуали, чего они никогда не делали при живых. Но здесь был мертвый.
Они удалились в эдун. Смерть была уделом келов; они несли ее, они оплакивали мертвых, им предстояло совершить ритуал погребения. И сделать это должен был родственник убитого Кела.
Ньюн знал, чего ждут от него, и видел, что все готовы помочь ему. И он раскинул руки, позволив всем помочь. Он только слышал о ритуале и не хотел позорить себя или Медая своим незнанием. Они собрались у носилок — он и те, кто мог найти место, чтобы взяться за них. Они пошли к двери эдуна и направились в Пана'дрин, Святилище, туда, куда Медай должен был бы явиться в первую очередь, вернись он домой живым.