Углич. Роман-хроника
Шрифт:
Зато в праздник Михайла давал волю своим буйным, азартным чувствам. Веселей его, кажись, не было человека на всем белом свете. Неугомонный по натуре, он тормошил своих более степенных братьев, вытаскивал их (если весна была ранняя) «в поле» на псовую охоту, с гиком и свистом мчался на резвом скакуне за зайцем, а затем, натешившись одной «потехой», мчался на Соколиный двор и поднимал ловчих, кои ухаживали за соколами, беркутами и кречетами. Задорно кричал:
– Пора, ребятушки! Хватит спать,
На этот же раз, отметив Пасху в семейном кругу, Михайла взял с собой кулич и лукошко с яйцами, и направился к хоромам городового приказчика.
Русин Андреевич явно не ожидал появления высокого гостя. В кои-то веки было, чтоб углицкий князь приехал христосоваться с каким-то приказчиком. Он даже малость опешил.
– Ты чего застыл, как пень, и глазами хлопаешь. Принимай яичко. Христос воскресе!
– Воистину воскресе… Токмо я не ожидал князь. Поднимемся в терем да похристосуемся.
И начался в тереме переполох!
Обменявшись пасхальными яйцами с Русином Раковым и его супругой Устиньей и совершив поцелуйный обряд, Михайла молвил:
– А теперь в светелку.
Князь трехкратно облобызал Полинку в ланиты66, а затем вдруг, нарушая старинный обычай, тесно прижался к девушке и жарко поцеловал ее в уста. Девушка зарделась маковым цветом. Это случилось впервые в жизни, когда ее поцеловал мужчина. И кто? Сам Михайла Федорович Нагой. Что это с князем? К другим сенным девушкам он лишь едва прикоснулся, а к ней?.. Что это нашло на брата царицы? Присел на лавку и глаз с нее не сводит. Зазорно-то как, Господи!
Посидел, посидел Михайла, и, наконец, кинув прощальный, ласковый взгляд на Полинку, удалился из светелке. В сенях сказал приказчику:
– Ты вот что, Русин Егорыч… Не обессудь, но завтра опять к тебе наведаюсь.
– Буду рад-радехонек, - с гостеприимной улыбкой поклонился приказчик, а у самого на душе кошки заскребли. Разорит его князь! Сколь питий и яств надо выставлять.
Но Михайла Федорович, словно подслушав неутешные мысли приказчика, молвил:
– Стол собирать не надо… Не к тебе приду, а к Полинке.
– К сенной девке?… Не уразумел, князь, - сотворил недоумение на лице Раков.
– Не лукавь, Русин Егорыч. Всё ты уразумел. Видел, какими хитрющими глазами ты на меня в светелке поглядывал. Завтра прибуду после обедни… Ты Полинку в горенку приведи. Потолковать с ней хочу.
– Добро, князь.
Проводив Михайлу Федоровича до ворот, приказчик крутанул головой.
«Никак, в златошвейку мою втюрился67. То ли радоваться, то ль беду на свою голову поджидать. Народ изведает - ехидничать примется. Знатный князь с сенной девкой спутался! А что поделаешь? На чужой роток не накинешь платок. И всё же трепотню на какое-то время можно пресечь. Надо всех дворовых людей строго настрого упредлить. Кто длинный язык развяжет, тот кнута изведает. Сегодня же с дворовыми потолкую».
На другой день Полинка сидела в горнице и сбивчиво раздумывала:
«Русин Андреич повелел ждать князя. Что у него на уме, пресвятая Богородица? До сих пор не забыть его пылкого поцелуя. А прикосновение его мягкой, шелковистой бороды?.. Почему-то сердце трепетно бьется. Отчего оно так волнуется? Никогда такого не бывало. Почему предстоящая встреча с князем так будоражит ее сердце?»
Полинка не могла найти ответа.
А вот в дверях и князь. Красивый, нарядный, улыбающийся. Лицо так и светится. Как идет к его глазам лазоревый кафтан, шитый золотыми травами.
– Здравствуй, Полинушка.
Голос душевный, ласковый. «Полинушка». Никто в жизни ее так нежно не называл.
– Здравствуй, князь, - с поклоном, несмело и тихо молвила девушка.
– Да ты не робей, Полинушка. Не пугайся меня. Я к тебе с самыми добрыми чувствами пришел. Хочу поговорить с тобой. Давай-ка присядем на лавку. Поведай мне о себе.
– Не знаю, что и рассказывать, князь.
– О жизни своей, Полинушка. Когда родилась, в какой семье росла, чем занимались твои бывшие родители. Вот о том, не спеша, и поведай.
И Полинка, набравшись смелости, принялась за рассказ. Михайла Федорович участливо слушал, неотрывно любовался девушкой, и в то же время сердобольно (что с ним никогда не бывало) думал:
«Лихая же доля выпала этой девушке. Сиротой осталась. Но беда ее, кажись, не надломила. Нрав у нее, знать, добрый и отзывчивый. Такая красна-девица была бы не только отменной рукодельницей, но и славной женой».
А на языке вертелся назойливый вопрос, и после рассказа девушки, Михайла не удержался и с беспокойством спросил:
– А лада у тебя есть?
– Нет, князь. Тятенька, когда был жив, хотел кого-то подобрать мне из ремесленников посада, да так и не успел.
– Выходит, ты ни с одним парнем не знакома, - с внутренним облечением произнес Михайла.
– Это же прекрасно, Полинушка.
– Не знаю… не знаю, князь, - смущенно потупила очи девушка.