Угнанное пианино
Шрифт:
Вероника бросила на него ревниво-суровый взгляд – что это он про Арину вспомнил?
– В смысле, она-то что и где искать ушла? – оправдался Артур.
– Я думаю, она уже на месте, – уверенно сказала Зоя, выскакивая в подъезд. – Если бы Мыльченко так долго разговоры не разводил, мы бы давно уже были на месте преступления. Вернее, там, где пианино… Ну, в смысле, где и Арина, наверное, сейчас уже находится…
Она бормотала это, прыгая вниз по лестнице через ступеньку. Скорость – вот что нужно было сейчас Зое.
Они бежали быстро. Очень быстро. И нельзя сказать, чтобы кто-то
– Да не лети ты так, Редькина! – на бегу говорил Артур. – Никуда оно не денется, если там и есть. Кому оно нужно, пианино твое?
– Пианино всем нужно! – стараясь не задохнуться, кричала Зоя. – Это материальная ценность! Ну, конечно, нет его там уже! Каких денег-то оно стоит!
– Ух, ух! А еще я слышал, как на нем играли! – добавил Антоша. – Когда за оберткой для подарка в палатку бегал. Я не мимо него конкретно бежал, а наискосяк по двору… Я тогда не понял, откуда это такая живая музыка доносится. И крики. В смысле, пел кто-то. Или нет… Орали на кого-то. Во! Еще думаю, кто ж это музицирует-то? Сначала решил – свадьба. Потом сообразил, что в государственные праздники-то свадеб, наверно, не бывает. И подумал: неужели кавалер подкатил инструмент под балкон дамы и серенаду исполняет в честь Восьмого марта…
– И почему же кавалер это пианино тогда на улице бросил? – удивился Артур.
– Да потому что тяжелое – не смогли его обратно укатить, – предположила Вероника.
– «Не смогли»… Кавалеров много, что ли, было? – с трудом переводя дух и стараясь не отставать от остальных, спросил Антошка.
– Мыльченко, не тупи…
…Седьмой дом закончился. Начался двор дома номер пять.
Все четверо продолжали бежать…
Так и есть! Пианино, небольшое лакированное пианино стояло на асфальте совсем рядом с машиной! В том, что это и есть редькинское имущество, у Арины просто не было сомнений – ну чей еще папаша будет по праздникам инструментами разбрасываться? Арина подошла к пианино, сгребла ладошкой снег с его крышки. Вот как все просто оказалось – нужно только было собраться с мыслями и связать воедино, как это делают лучшие умы сыскного дела, все разрозненные детали картины происшедшего. Да, определенно брали этот музыкальный инструмент работники жэка, чтобы себя и других в праздничек повеселить-потешить. Но тогда почему же они его в само помещение жэка, в тепло, не затащили? Или оно просто в подвал не пролезло?
А в подвал пианино действительно не пролезло. Узкие ступеньки – раз, резкий поворот – два, и тяжесть самого инструмента – три. Так что его подкатили к самому окну, открыли форточку – и началось музыкальное веселье.
За полчаса до этого музыки действительно не хватало. Все те сотрудники жэка, которые вышли сегодня на работу, а также присоединившиеся к ним гости захотели искусства. Они пару раз спели хором, потом принялись подыгрывать себе – звеня на стаканах, бутылках и ложках. Стало значительно веселее.
– Эх, гитару бы! – хлопнул себя по коленкам удалец-сантехник Фока.
– Или балалайку! – подхватила его призыв уборщица подъездов баба Глаша.
– Да, бабуля! Ух, мы бы тебе в честь международного женского праздничка – такую бы музыку забабахали, только держись! – мечтательно гаркнул Фока.
Веселая компания принялась обсуждать особенности того или иного музыкального инструмента, рассказывать, кто на каком умеет играть. Музыки хотелось все сильнее.
И тогда сантехник по кличке Кочерга сбегал домой за губной гармошкой, откуда ни возьмись появилась деревянная дудка, отобранная, видимо, у кришнаитов или буддистов. Вновь зазвенели ложками по бутылкам и стаканам – тот или иной самодельный музыкальный инструмент оказался в руках у каждого. И давай оркестр музыкальных сантехников и присоединившихся к ним наяривать кто во что горазд! Лихо получалось, задорно, зажигательно! Женщины, ради которых все это и было устроено, пустились в пляс по тесной подвальной каморке, где обычно сантехники собирались для получения инструкций и распределения фронтов работ.
И скоро не остановить стало шумную праздничную компанию. Веселье выплеснулось на улицу. Пели и плясали вместе с веселыми музыкантами уже и прохожие, и из квартир кто-то выскочил – несмотря на утренний час.
И только одинокий электрик Феликс все подливал себе и подливал в стакан горячительных напитков – и в музыкальном празднике участия не принимал.
– А ты чего, мил человек, ни на ложках, ни на губной гармошке не играешь? – трепали его собутыльники. – Не умеешь, так давай пой или пляши. Чего киснешь-то?
– Я умею играть, умею… – повторял он с неземной грустью на лице. – Только не на бутылках…
– А на чем?
– На рояле, – вздохнул Феликс, – на фортепьяно. Первый концерт Рахманинова, Шнитке, Брамс… Ах, ох, эх…
– Да где ж мы тебе фортепьяно-то найдем? – гаркнул плотник дядя Соболенков. – А ты давай лучше, сбацай этот первый концерт… Вон – на дудке! А я тебе на зубариках подыграю. Трын, тыры-дын, тыры-дын, тыры-дын! Эх-ха!
Но Феликс не хотел на дудке. И сколько его ни мотали в хороводах из стороны в сторону, участия в общем веселье он не принимал все равно.
– Эх, мать честная! – всплеснул тут руками заядлый танцор дядя Валентин. – Так у Васюхи Редькина это пианино как раз и имеется! Ух, знатный инструмент, громкий! Так что, Феликс, не дрейфь! Сейчас ты нам класс покажешь, сейчас нам еще веселее будет! Мы тебе этот инструмент мигом доставим! Проблем-то? Васька – мужик щедрый! А ну погнали до Васюхи, братва!
А дальше все было просто.
– Василий, дай инструмент на время, а? – увидев, что дверь не заперта и никого, кроме спящего хозяина, в доме Редькиных нет, Валентин прошел прямо к раскинувшемуся по кровати, как море широко, Василию.
Тот, разлепив полглаза, махнул рукой и пробормотал:
– А вон, в углу стоит. Бери.
– Мы ненадолго! – предвкушая будущее веселье, зашептал Валентин. – И вернем. Как пушинку к вам на этаж занесем! Спасибо, братан!
Васька что-то промычал и продолжил спать.
В квартиру тут же вбежали Кочерга, пара электриков, прискакавших вместе с ним, шустрый и быстрый Валентин скомандовал: «Потащили!» И в полминуты пианино уже оказалось вынесенным из дома.
Резво покатило оно под напором мощных мужских рук. Благополучно доехало до жилищно-эксплуатационной конторы. Еще издалека Феликс увидел, как катится инструмент, из которого он умел извлекать поистине неземные звуки.