Угнанное пианино
Шрифт:
С этими словами она вошла в лифт. Двери за ней закрылись. Лифт поехал.
– Петр Брониславович, ну почему же вы такой грустный? – поднимаясь по лестнице вслед за своим учителем, спросила Арина. – Все же хорошо, все довольны.
– Понимаешь, Ариночка, все дело в том, что мне вроде и грустно, и радостно одновременно. Галочке такой подарок роскошный. А с другой стороны – Зоя… За пианино-то я ее родителям деньги заплачу, а сама-то она ни с чем останется. Надо ей хоть дудку какую подарить,
– Мы эту тягу вышибем из нее только так, – заверил его папаша Редькин.
– Этого-то я и боюсь, уважаемый… – начал Петр Брониславович.
Между тем все четверо уже поднялись на этаж, где находилась квартира Петра Брониславовича. Но лифт до сих пор не подъехал к площадке. И даже того, что он едет, слышно не было.
Однако музыка, странная фортепьянная музыка доносилась откуда-то снизу. Какофония жуткая, лишь отдаленно напоминающая мелодию «Полонеза Огинского».
– Зоя давно уже должна была приехать, – встревожилась Арина. – Уж если не раньше нас, то одновременно точно.
– Да. Лифт не едет, – констатировал Василий Редькин. – Она что там, решила над нами подшутить и вышла на каком-то другом этаже? Эй, Зойка, не ерунди! Давай быстро сюда жарь! Нам пианино выносить надо. Что еще за фокусы такие?
– Вы знаете, по-моему, девочка застряла в лифте, – сообразил Петр Брониславович.
– И, по-моему, очень рада этому, – фыркнул девочкин папаня. – Слышите, как играет? Как за деньги. Вот и дома всегда так…
– Как же это она ухитряется играть, если пианино боком перевернуто? – удивилась Арина.
– Было бы желание. И вдохновение, – ответил Антошка. – Люди искусства, истинные творцы, и не на такие жертвы способны!
– Зоя, Зоя, ты слышишь меня? – закричала Арина, прильнув к щели между дверцами лифта. – Где ты?
– Что с тобой, Зоя? – поддержал ее Петр Брониславович.
Звуки музыки прекратились, раздался тоненький голосок:
– Я здесь! Я застряла! Лифт ехал-ехал и остановился! Я, честное слово, ничего не трогала!
– Не волнуйся, Зоя, мы тебя вытащим! – воскликнул Антон Мыльченко, не на шутку встревожившись за вечную Даму своего сердца. Вот, как только его не оказалось рядом, с ней снова произошло несчастье. Отсюда мораль – нельзя ее бросать одну. Антоша решил непременно так и поступать впредь, когда удастся Зою освободить…
– Да вы не волнуйтесь! – вновь раздался голос доброй девочки. – Это, наверно, пианино со мной не хочет прощаться! Вот и продлилось наше с ним общение!
– Нет, хочет, очень даже хочет пианино прощаться! – рявкнул невежественный Зоин папаша. – Это ремень с тобой не хочет прощаться!
– Ну что вы так с девочкой, она же ни в чем не виновата! – одернул его Петр Брониславович.
– Зовите спасателей, зовите свидетелей, а я пока вам поиграю! – послышалось из лифта, который встал где-то между вторым и третьим этажом.
Вслед
– Я позвоню диспетчерам лифтов! – догадалась Арина.
– Да, Ариночка, скорее! – согласился Петр Брониславович.
Арина выхватила свой телефон и помчалась вниз по ступенькам.
– Не переживайте, Петр Брониславович, до шестнадцати часов есть еще время! – перед учителем физкультуры возник Антошка Мыльченко. – Внесете вы обновку в дом! Будет вам счастье!
– Ой, хорошо бы, Антоша! – Петр Брониславович метался по лестничной клетке туда-сюда. – Ну прямо все как назло, жалко будет, если не успею я до этого специального срока… Галиночка огорчится… И Зоенька – такая бедняжка…
– Ой, а вдруг трос оборвется! – воскликнул Антошка. – Тот, который лифт держит! Пианино ведь тяжелое…
– Ничего там не оборвется! – возразил сантехник. А уж слово сантехника – твердое слово. – Там все соответствует нормам. Кроме Зойки…
– Да что ж вы дочку так не любите! – в сердцах воскликнул Петр Брониславович.
– Да не дочку – музыку ее. Да.
– Эх… – Петр Брониславович, точно на безнадежно больного, махнул на сантехника Редькина рукой.
В этот момент Зоя запела.
– А вот если петь будет, трос может и не выдержать. Вибрации, понимаете… – на этот раз встревожился отец. – Эй, Зойка, не смей петь, слышишь?
– А я тут вне зоны досягаемости! – заявила Зоя, на миг перестав петь, но продолжая играть. – Хочу – пою, хочу – играю! Вот! И ничего вы со мной не сделаете!
– Ну, я тебе! – рявкнул сантехник Редькин.
– Не грусти, Зоенька, скоро тебя вытащат! – крикнул Петр Брониславович.
– А я и не грущу, Петр Брониславович! – весело ответила Зоя. – Когда я касаюсь клавиш, я обо всем забываю и сливаюсь с искусством! Какая уж тут грусть?
И она снова запела. В этот момент показалась Арина и сообщила:
– До диспетчеров дозвонилась. Сказали, что сейчас лифт включат. Но чтобы не трогали никакие кнопки.
Эта весть взбодрила всех.
– Слышишь, доча! – крикнул в щель лифта папаша Редькин. – Ничего там не трогай. И от пианино держись подальше! Сейчас поедешь!
– Ага! – обрадовалась Зоя.
И вот Антон, Арина, Петр Брониславович и свирепый сантехник Редькин молча встали у дверей лифта и принялись гипнотизировать их, ожидая, когда же лифт поедет.
Застрявшая вместе со своим искусством Зоя продолжала петь. Петр Брониславович слушал ее и очень надеялся, что его Галиночка Гавриловна окажется более музыкально одаренной. Ведь он любое ее творчество слушать станет, и не осудит, и ни про какой ремень и скотч даже и не заикнется. Но очень бы уж хотелось, чтобы играла и пела она получше, чем Зоя…