Угнетатель аристократов 3
Шрифт:
/Полтора месяца спустя/
Мы с Пряником сидим в аэропорту Киото. По телевизору идёт репортаж о ходе японско-русской войны. Мы слабо понимаем по-японски, но, судя по видеоряду, положение у вражеской армии самое плачевное.
И, несмотря на воодушевлённый голос диктора, умному человеку сразу становится понятно, что если армия отступает из очередного города у самой границы — это плохо.
— Как думаешь, сколько они ещё протянут? — Спрашивает у меня Пряник.
— Думаю, не больше месяца.
Мы доели суши, и уже хотели было идти на посадку, как по телевизору передали срочное сообщение. В Российской Империи случился переворот. Нынешнюю власть свергли, и кабинет правительства теперь занимают другие.
Нам показывают несколько картинок, и среди мятежников мы узнаём знакомые лица. Это люди из числа тех кланов, что помогали нам в самом начале войны.
Диктор радуется, японцы, что окружают нас в аэропорту — тоже. Они думают, что если правительство свергнуто — это поможет им победить. Они ещё не знают настоящего расклада…
— Как думаешь, теперь всё наладится? — С надеждой спрашиваю я у Пряника.
— Наладится, не наладится — это не важно. Главное, что дальше прикажет нам откровение…
/21 год назад/
/Санкт-Петербург, отель «Гельвеция», номер 33/
— Ты уверен, что скверна пробуждается? — Спрашивал усатый мужчина в зелёном плаще.
— Я чувствую это всем своим нутром, Андрей Михайлович.
— Хорошо. Нет смысла тебе не доверять. Ты ведь не только хранитель Первоартефакта, но и мой брат. Так что…
— Главный вопрос — что нам делать?
— Надо хорошо подумать. Ведь если ошибёмся, и применим силу Первоартефакта не туда, всему настанет конец, и мир снова погрузится в хаос.
— А знаешь что?
— Что?
— Всю свою жизнь я убеждался, что следовать рациональному — не имеет смысла. Мы ведь люди, хоть и не совсем обычные. Мы не можем просчитать всё на свете.
— К чему ты клонишь?
— Да к тому, что иногда нужно довериться интуиции.
— Например?
Высокий мужчина взял со стола пульт, и прибавил громкость у телевизора, что до этого момента беззвучно проигрывал какой-то мультфильм.
— А что, если…
Конец