Уго Чавес
Шрифт:
В рядах противников Боливарианской революции началась перегруппировка сил. «Непримиримые» прежде лидеры, кажется, вняли сетованиям Чавеса на то, что в Венесуэле нет «нормальной оппозиции, с которой можно было бы иметь дело». На весьма показательных президентских выборах 2006 года на первый план выдвинулись новые имена и партии.
Специально под губернатора нефтяного штата Сулия Мануэля Росалеса(Мануэль Антонио Росалес Герреро (р. 1952) — вся его жизнь связана со штатом Сулия, где он начал политическую карьеру в рядах партии Accion Democratica. Дважды избирался мэром города Маракайбо, два срока подряд был губернатором штата Сулия (2000–2008). Поддержал апрельский переворот 2002 года, назвав это позднее своей серьёзной ошибкой. В 2006 году стал единым кандидатом от оппозиции на президентских выборах, но проиграл Чавесу. В 2009 году из-за угрозы ареста по обвинению в коррупции покинул Венесуэлу и получил политическое
В той избирательной кампании Мануэль Росалес так и не сумел преодолеть в себе провинциального политика. Недоверчивый взгляд, внутренняя напряжённость, неулыбчивость — полная противоположность раскованности Чавеса. Отсутствие харизмы и упорные слухи о связях Росалеса с мафиозными структурами штата и Колумбии стали серьёзным препятствием для того, чтобы он получил общенациональное признание. Не помогла ему и поддержка Соединённых Штатов. Чавес не считал Росалеса равноценным конкурентом, издевательски окрестив его «философом из Сулии», намекая на эмоциональную зажатость и меланхоличность кандидата от оппозиции, на его скудные ораторские данные и ограниченный интеллектуальный багаж. «Мы ведём избирательную кампанию не против Росалеса, а против Империи, её гегемонии, — разъяснял Чавес во время своих поездок по стране. — Мы противостоим дьяволу, и мы разгромим его, в декабре мы отправим самую мощную Империю на планете в нокаут».
Таким же слабым соперником оказался Хулио Борхес, крупноголовый, бровастый, с хорошо поставленной речью и интеллигентными манерами. Оппозиция надеялась, что он сможет консолидировать протестную «античавистскую» энергию населения, в особенности её пассивного сегмента, так называемого «ni-ni». Борхес очень старался зацепиться в сознании электората, демонстрировал свою демократичность, широту политических взглядов, терпимость к боливарианским оппонентам. «Если я добьюсь победы, — заверял он, — то не стану отказываться от социальных миссий, которые действуют в стране. Самые эффективные и полезные из них будут сохранены и усовершенствованы».
Борхес даже решился углубиться в прежде недоступные зоны «абсолютного чавизма» — в столичные окраины Катия, Петаре и другие. Это были рекламные вылазки с предварительным завозом туда своих активистов и охраны. На фоне бедняцких «ранчос» снимались пропагандистские сюжеты. Оппозиционный кандидат пожимал руки беднякам, обнимал пролетариев, целовал в щёчку старушек(Здесь Борхес также явно соревновался с Чавесом. Но огромные фотоплакаты, на которых Чавес обнимал старушек, не воспринимались как пропаганда. Президент был искренен, поскольку делал многое для того, чтобы им жилось легче. Достаточно вспомнить ежемесячные государственные выплаты всем женщинам-матерям Венесуэлы. «Народные» поцелуи Борхеса и других претендентов на пост президента выглядели как постановочные. Боливарианские СМИ использовали «компрометирующий» момент с оппозиционным кандидатом Мануэлем Росалесом, который после одного подобного поцелуя «на публику» поспешил достать платок. Вывод «чавистских» СМИ был однозначным: «Смотрите, Росалес брезгует вами!»). Но безрезультатно. Специалисты по избирательным кампаниям сделали вывод: электорат равнодушен к этому кандидату, во всех социальных слоях Борхес воспринимается как представитель «небольшой элитарной партии». Не было доверия к его обещаниям решить проблему безработицы и покончить с преступностью. Попытка подняться на один уровень с Чавесом и представить себя в более выгодном свете — «я, Борхес, — настоящий патриот, националист, защитник народных интересов» — не принесла результата.
Внутренняя оппозиция, как и прежде, получала поддержку извне. В первой половине 2006 года, чтобы надавить на Чавеса, администрация Буша провела репетицию «Плана Бальбоа». Масштабные военные учения (с привлечением региональных «партнёров») у границ Венесуэлы означали, что Соединённые Штаты не только отрабатывают элементы вторжения на её территорию, но и демонстрируют мускулы на фоне пропагандистской шумихи по поводу «неоправданно больших» закупок российских вооружений.
В Карибском море, в непосредственной близости от берегов Венесуэлы, прошли учения «Partnership of the Americas». К ним США привлекли такие крупные корабли, как USS «Monterrey», USS «Underwood» с ракетным вооружением и восемьюстами морскими пехотинцами, а также авианосец USS «George Washington», на борту которого было около восьмидесяти боевых самолётов и не менее шести тысяч морских пехотинцев. Эта грозная флотилия целый месяц маневрировала «в учебных целях» в Карибском море, имитируя боевое развёртывание для блокады венесуэльского побережья. Посол Браунфильд провёл два дня на борту авианосца «George Washington», словно подтверждая, что у Соединённых Штатов есть более мощные аргументы, чем призывы и уговоры.
Аналогичные предупредительные «сигналы» подавались другими морскими манёврами — Joint Caribbean Lion, New Horizons, Tradewinds. В них была задействованы передовая военная техника и тысячи морских пехотинцев.
В те дни Чавес принял решение об усилении оборонительного потенциала ВМФ Венесуэлы. Приобретение современных подводных лодок стало приоритетом по модернизации флота. Только Россия могла помочь в этом…
На рубеже 2005–2006 годов Браунфильд совершил несколько поездок по Венесуэле, мотивируя их благотворительной деятельностью. Он вручал компьютерное оборудование школам, бейсбольное снаряжение — юным спортсменам, финансовую помощь — детским фондам. Попутно встречался с оппозиционными деятелями, что, конечно, не нравилось Чавесу. Чашу терпения переполнили провокационные заявления Браунфильда о «Республике Сулия» во время его пребывания в городе Маракайбо(Браунфильд встретился в штате Сулия с членами сепаратистской группировки Rumbo Propio («Собственный курс»), с которыми обсуждал вопросы активизации её деятельности.), а также попытки наладить «двусторонние торговые отношения» между Сулией и Соединёнными Штатами. Все последующие поездки Браунфильда по крупным городам Венесуэлы стали сопровождаться «стихийными протестами» боливарианских активистов: автомашину посла забрасывали тухлыми яйцами, гнилыми овощами и фруктами.
В столице штата Гуарико выступление Браунфильда перед местными предпринимателями и деятелями оппозиции было сорвано. Активисты в красных рубашках окружили здание Итальянского клуба, где намечалась встреча, и закидали его градом камней. Были разбиты все стёкла, сильно пострадала мебель. Несмотря на возбуждённую толпу, Браунфильд пытался провести намеченное мероприятие, но был вынужден отказаться от этого намерения. Под усиленной охраной Национальной гвардии его переправили в соседний штат Арагуа.
Через две недели Браунфильд решил подарить бейсбольное снаряжение спортивному центру, который находится на западе Каракаса, где сильны позиции сторонников Чавеса. Вновь не обошлось без инцидента. Байкеры забросали лимузин посла яйцами и помидорами. Пресс-секретарь Госдепартамента заявил, что нападение на посла было «санкционировано» местными властями. Замгоссекретаря по политическим вопросам Николас Бернс пригласил к себе посла Венесуэлы Бернардо Альвареса и предупредил его, что «если произойдёт ещё один подобный инцидент, то последуют суровые дипломатические меры».
Альварес, однако, прокомментировал ситуацию иначе. «Посол не понимает, каковы политические реалии в стране. Ведёт себя как вольный бродяга, не соблюдая правил, или же специально провоцирует негативную реакцию людей», — заявил Альварес, имея в виду антиамериканские настроения, существующие в Венесуэле. Его поддержал вице-президент Хосе Висенте Ранхель: «Браунфильд гуляет по Венесуэле, словно это его родной Техас. Это сознательная провокация: господин посол подставляет свою ногу для того, чтобы на неё наступили. Он напрашивается на атаку со стороны какого-нибудь фанатика или специально подосланного провокатора. Будет брошен камень, попадёт в лицо, и телеканал “Глобовисьон” окажется на месте, чтобы снять картинку с “окровавленным послом”».
Но Браунфильд приехал в Венесуэлу не для того, чтобы отсиживаться в посольстве. Его публичные заявления сыпались одно за другим и тиражировались оппозиционными СМИ. Посол давал советы, каким образом следует проводить национализацию телефонной компании CANTV, чтобы не обидеть её владельцев из США, как вести коммерческие дела с американскими нефтяными компаниями. Постоянно напоминал о необходимости нового соглашения о борьбе с наркотрафиком, умалчивая о том, что сотрудничество в этой области использовалось DEA во враждебных для Венесуэлы целях. Посол давал рекомендации, как строить отношения с Ираном и другими странами «оси зла», намекая на то, что Венесуэла добывает урановую руду (для мифической атомной бомбы Ирана?).