Угол белой стены
Шрифт:
— Да-а, — выдохнул он наконец. — Словами не передашь. Теперь сниться будет.
…Рано утром в гостинице появился Веретенников.
— Пойдемте перекусим. Машина уже ждет, — сказал он, снимая темные очки. — Здесь недалеко чайхана.
Втроем они вышли из гостиницы. Было очень жарко, ослепительно палило солнце, но духоты почему-то не чувствовалось.
Накануне, поздно вечером, когда они только приехали, Сергей не успел разглядеть ни эту чистую, всю в зелени и цветах улицу, ни красивый бульвар напротив, густо заросший
Они миновали старые здания университета. И сразу за легкой оградой появились среди деревьев небольшие пруды. На их берегу и даже на плотах, к которым тянулись по воде короткие мостики, в тени могучих чинар разместились столики и небольшие квадратные терраски, где посетители полулежа курили, неторопливо беседуя.
— Нам сюда, — сказал Веретенников и подвел их к накрытому столику возле самой воды.
А спустя час серая «Волга» вырвалась из города и запетляла, запрыгала по разбитому, с выбоинами шоссе мимо гор свежевырытой земли, строительных материалов и глубоких траншей.
Потом потянулись хлопковые поля с чуть пробивающимися зелеными всходами. За обочиной дороги стояли лохматые пыльные акации и торчали, словно гигантские волосатые гусеницы, толстые, причудливо изогнутые стволы тутовника с коротко обрубленными ветвями.
Шофер-узбек, кивнув на тутовник, сказал:
— Еда для шелковичных червей. Все до листика обрубаем. По всей республике. И в городах даже. Они день и ночь жрут, пока в кокон не превратятся. А это богатство. У нас про тутовник стихи пишут. — Он белозубо улыбнулся, — «Я хотел бы быть тутовником, чтобы всего себя отдать людям».
Вдали за хлопковыми полями в зеленых рощах виднелись желтые глиняные дувалы кишлаков. Вглядываясь в них, Сергей думал: «А ведь где-то здесь и живет родственник Юсуфа Якубова. Где-то здесь…»
По дороге часто попадались чайханы. Возле них в тени деревьев стояли запыленные грузовые машины и понуро, неподвижно, как нарисованные, застыли под горой поклажи маленькие серые ослики.
Навстречу то и дело с грохотом проползали, неимоверно чадя, огромные машины с хлопком, темные его клочья лезли из всех щелей длинного решетчатого кузова.
Потом за высоким белым забором проплыли корпуса хлопкоочистительной фабрики. Сергей заметил, что в этом месте тянувшиеся вдоль дороги телеграфные провода были сплошь облеплены волокнами хлопка. «Не здесь ли был пожар?» — снова подумал Сергей.
Промелькнули яркие, в кумачовых полотнах ворота пионерского лагеря.
Оживленная, пыльная, шумная, добела раскаленная солнцем дорога тянулась и тянулась мимо полей и кишлаков.
В машине было душно, глаза слепили яркие солнечные лучи. Но Сергей продолжал с жадным любопытством оглядываться по сторонам. Удивительная, совершенно незнакомая жизнь разворачивалась перед ним.
Возле какой-то чайханы машина неожиданно остановилась. К ней приблизился молодой, стройный узбек в милицейской форме
— Участковый инспектор Мукумов.
Сергей, а за ним Ибадов и шофер выбрались из машины. Мукумов провел их через чайхану в маленький внутренний дворик, посреди которого мутно переливался узкий арык. Возле густой ивы был накрыт стол.
— Прошу, — сказал Мукумов. — Устали с дороги, конечно. Жарко тоже. — Он разлил в пиалы зеленый чай из пузатого цветастого чайника, — Если разрешите, товарищ подполковник, я пока доложу по существу.
Сергей, улыбнувшись, кивнул, с наслаждением отхлебывая из пиалы чай. Затем все принялись за еду, а Мукумов приступил к докладу.
— Вчера руководство звонило. Говорило, есть у тебя, конечно, такой человек где-то, коноплю индийскую сеет, гашиш получает, продает, закон нарушает. Найди его. К нему родственник из Ташкента за ней приезжает. Я говорю: «Всех тут знаю. Знакомые, конечно, приезжают. По разным делам, знаю. Родственники не приезжали, конечно».
— А есть у вас данные, кто коноплю эту сеет? — спросил Сергей.
— Сигналы, товарищ полковник. У меня актив — комсомольцы. Хороший народ, конечно…
— «Сигналы»… — усмехнулся Сергей. — А задержания есть? Приезжим продают?
— Был случай. Был приезжий, конечно. Суд был.
— Кого же судили?
— Из этого кишлака. — Мукумов указал рукой в сторону шоссе. — Султанов Наби. Старый человек, конечно. Очень деньги любит. Просто дрожит, когда видит.
— Кто к нему приезжал?
— Человек из Ташкента. Давно это было. Три года, конечно.
— Родственник?
— Нет. Родственник у него там хороший человек, большой человек. Стыдили мы его, конечно.
— Теперь не приезжает?
— Нет. Обещание дал. Стыдно было. Бороду рвал. Раскаивался, конечно. Кричал: «Все! Даю третий развод! Все!» Люди слышали.
— Это еще что значит? — удивился Сергей.
— Третий развод? Это по шариату, конечно. Последний, значит, окончательный.
Сергей засмеялся.
— В этом случае такой развод мне нравится, как, Мурат, а? — обратился он к Ибадову.
— Мне тоже, — улыбнулся Ибадов, блеснув зубами, и в свою очередь спросил: — А здесь у этого Султанова тоже есть родственники?
— Есть. Брат. Тураб зовут. Тихий человек. Тоже его стыдил.
— Давайте, Мукумов, с комсомольцами вашими поговорим, — предложил Сергей.
— Очень хорошо, конечно, — согласился тот. — Очень интересно им будет.
— И мне интересно.
— А я бы, Сергей Павлович, погулял. Разрешите? — неожиданно произнес Ибадов. — Гоша мне всегда говорит: «Если ищешь, погуляй, потолкайся среди людей». Меня ведь тут не знают.
— Что ж, Гоша вам дело говорит, — улыбнулся Сергей.
— Я еще и «куклу» припасу, — лукаво добавил Ибадов.