Каждый выбирает для себя Женщину, религию, дорогу…
Каждый выбирает по себе Слово для любви и для молитвы.
Часть 1.Песни души
Угол отражения
Преломляется свет, и в осколках стеклаотражается тень и бесформенность, мгла.Преломляется медленный солнечный свет,изменяется форма, уходит сюжет.А какие сюжеты бывают у снов?Отраженье мечты, преломленье основ.Преломляется время в осколках стекла,отражаясь мгновенье, я мимо прошла,А потом промелькнет отраженье колес,снова
солнце и зонтик, что кто-то пронес.Ночью город наденет созвездья огней,чтобы их отразить в сновиденьях детей.Остановленный миг, когда бьется окно,Остановленный мир на мгновенье одно.Преломляется время в осколках стекла,наша жизнь отразилась – и мимо прошла.…А прохожий стекло раздробит каблуком –новый луч засверкает под новым углом.1987 г.
Детское
Расстелю я коврик на полу,сяду в мягких тапочках, в халате,свою куклу на руки возьмув длинном белом с розочками платье.Снова в детство с ней перенесусь,снова маленькой на время стану,в сказку невозможную вернусь,куклы, платья, лоскутки достану.Так тепло, и тикают часы,занавеска снегопад скрывает.Заплетаю кукле две косы,ленточки по цвету выбираю.1985 г.
«Взгляд на луну. Гудок паровоза…»
Взгляд на луну. Гудок паровоза.Шум вагонов в цепи огней.Там, за городом, ночью поздно,Стучат колеса судьбы моей.Тише улицы, дома темнее.Как много даром пропало дней!Зато за городом все слышнеешумят вагоны мечты моей.Гудок паровоза, печальный. далекий,Закутанный в кружево лет и дней,Разлейся – на краски, на звуки, на строки,громче, колеса души моей!Часы отбивают века и мгновения,От ветра закрытые светом луны.Растают все годы, как дальние тени.Колеса, вагоны! Вы – были слышны.1986 г.
«Вдруг из воспоминания тумана…»
Вдруг из воспоминания тумана,из времени, из космоса, из сна,сквозь зиму – как-то снежно, как-то странно,картинками из детства принесласнежинка и мечта зачем-то мнете окна, что в вечерней снежной тьме,сквозь ветки, странным холодом сияли,но почему-то детство согревали.И трещины на каменной стене,и солнечные блики на полу,и радость каждой встреченной весне,и таянию, теплому стеклу.С балкона звезды хорошо видны,укачиваю куклу на руках.Теперь отвыкла я от тишины,что в этих старых пряталась дворах.Но из воспоминания туманаиз времени, из космоса, из сна,сквозь зиму – так по-детски и так странноко мне снежинка на окно легла.1987 г.
«Как трудно поверить, что жизнь начинается…»
Как трудно поверить, что жизнь начинается,как странно понять, что все впереди.Как тонкие ветки в лужах качаютсяи хочется в небо шагами уйти!.Удариться в крайние сентиментальностии в слезы без повода, глядя в окно!Как трудно поверить, что в мире останетсявсе то, что казалось ненужным давно.Вернуться к тому, от чего убегая,исчезнуть в тумане и стуке часов!Звезда голубая, которой не знаю,и давний, никем не услышанный зов.1987 г.
«И будет настоящий март!..»
И будет настоящий март!Снег будет не идти, а таять.когда вся жизнь идет на старт,через плечо закинув память.И будет солнце – наяву,оставив зиму эпизодом.я в будущее поплыву,глядя в оттаявшую воду.И снова – первая гроза,что ночью с ветром спляшет гибко.И чьи-то заблестят глаза.Мелькнет и спрячется улыбка.1988 г.
«Как это все-таки глупо…»
Как это все-таки глупо –вдруг отвернуться от всех,когда под темною лупойтемный рождается смех,Когда на лицах прохожихспит равнодушия тень,когда захочется тожезлую не прятать рожу,не любить этот день,Когда не ждешь озаренийи не творишь кумиров,когда тоска и презреньезастят все краски мира,Когда жизнь проносится вкратце,и как будто мерзнешь на льдинах,и хочется разрыдатьсяна руках у любимых.1988 г.
«Еще не день, но утром ранним…»
Еще не день, но утром раннимлуч преломляется в стекле.А в памяти, стирая грани,следы босых и сонных лет.Рассвет таит следы заката.И он же – будущий закат!И зеркала не виноватыв том, в чем никто не виноват.След первых утренних прохожих,влюбленных с вечера следы.В стекло две капли! Это тожечастицы мировой воды.Свеча, одна. Предмет старинный.Сюжеты многие лучей.И пахнут слезы – стеариному стеариновых свечей.1987 г.
«Улыбнулись весной в феврале облака…»
Улыбнулись весной в феврале облака,по воде – островок снежный.То была уходящая в небо тоска,но и радость придет, конечно.Говорят, будто счастье заметить нельзя –замечаешь, когда улетело.Вдруг пойму, разных чувств целый воз провезя:счастье – чтоб ничего не болело.Когда что-то внезапно и кстати нашлось,как монетка простая в трамвае,когда вынут из сердца стареющий гвоздь,и оно на глазах заживает.В феврале никогда не приходит весна,все имеет порядок, хоть тресни.Сохраню, как музейную редкость из сна –все свои прошлогодние песни.1987 г.
Осенний свет
Барабанным боем желтые листьяразорвали прозрачную штору лета.Впереди – туман, но, чуть оглянись яи придется лицо заслонить от света.Пусть огромный, как звон, он ударит в зрачки,пусть, как солнце, смеется и плачет,Пусть поет. Ты поверь, разнеси на клочкивсе, что было и будет иначе.Эти света лучи – так легко, без тоски,понимания ветром незримым.Свет. За ним не беги. От него не беги.Настигающий. Непостижимый.Он в тумане, как в зеркале, отражен.Оглядываться не надо.Оглянешься – он вспыхнет, блеснет, обожжети уйдет в тишину листопада.1987 г.
