Чтение онлайн

на главную

Жанры

Уголовное право России. Общая часть
Шрифт:

Объект преступления – это общественные отношения. Только при таком понимании объекта преступления находят свое естественное место и человек, и интересы, и ценности, и правовые блага, и правопорядок.

В теории уголовного права концепция «объект – общественные отношения, охраняемые уголовным законом» сложилась, начиная с Руководящих начал по уголовному праву РСФСР 1919 г. Руководящие начала определяли преступление как «нарушение порядка общественных отношений, охраняемых уголовным законом». С тех пор такое понимание объекта преступления до недавнего времени не оспаривалось, хотя интерпретировалось разными авторами по-разному и не всегда последовательно. В основе расхождения мнений лежало стремление найти и показать содержание первоначального, простого и понятного объекта преступления в отличие от «абстрактных» общественных отношений. Так, А. А. Пионтковский хотя и утверждал, что объект – общественные отношения, подчеркивая, что такое понимание объекта тесно связано с материальным понятием преступления, но вместе с тем полагал, что непосредственным объектом преступления могут быть не сами общественные отношения, а их элементы, что непосредственный объект и есть «тот предмет, на который воздействуют». [109] В имущественных преступлениях на роль объекта предлагались вещи или материальные ценности. По мнению Е. Каиржанова, таким непосредственным объектом является даже не все имущество, а «драповое пальто, принадлежащее Иванову Ивану Ивановичу». [110] Для Н. И. Коржанского непосредственный объект преступления – «жизнь П. П. Данилова, здоровье И. С. Захарова, собственность колхоза им. Чапаева». [111] Разумеется, нарушить отношения собственности можно, похищая конкретную вещь, а нарушить неприкосновенность личности – посягая на индивидуально отдельного человека, но за этими благами и ценностями стоит общество с его порядком отношений между людьми. Преступление с его объектами, как его понимают названные авторы, сводится к нарушению отдельного, частного интереса, к локализации вреда таким образом понимаемому объекту. Этот

же упрек может быть обращен к концепции, согласно которой общественным отношением, которое нарушается, признается конкретная взаимосвязь по крайней мере двух людей. [112]

109

Пионтковский А. А. Преступление // Курс советского уголовного права. В 6 т. Т. 2 / ред. колл.: А. А. Пионтковский, П. С. Ромашкин, В. М. Чхиквадзе. М., 1970. С. 119.

110

Каиржанов Е. Интересы трудящихся и уголовный закон. Проблемы объекта преступления. Алма-Ата, 1973. С. 73–74.

111

Коржанский Н. И. Объект посягательства и квалификация преступлений. Волгоград, 1976. С. 26.

112

Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений. Л., 1979. С. 30.

Общественные отношения – массовые связи членов общества, функционирующие в масштабах общества. В конфликте с преступником они представляют общество. Поэтому чтобы ни предлагалось в качестве непосредственного объекта: индивидуальная связь, вещи, интересы конкретного лица или любые другие социальные ценности и т. п., – ничто не может служить в качестве «раскрывающего» или «уточняющего» эту категорию понятия.

Существует и иное мнение. А. В. Наумов полагает, что «во многих случаях трактовка объекта преступления как определенных общественных отношений вполне справедлива, например, в случаях признания объектом преступления отношений собственности при краже, грабеже и других хищениях имущества… Однако в ряде других случаев, теория объекта преступления как общественного отношения “не срабатывает”. Особенно это относится к преступлениям против личности, в первую очередь к убийству… Теория объекта преступления как общественных отношений, охраняемых уголовным законом, не может быть признана общей универсальной теорией. Представляется возможным возвращение к теории объекта как правового блага, созданной еще в конце прошлого века в рамках классической и социологической школ уголовного права». [113] Предлагает вернуться назад и А. В. Пашковская, по мнению которой позиция Н. С. Таганцева о правовом благе как объекте преступления «представляется наиболее верной и сохраняющей свое значение». [114] А. Н. Игнатов полагает, что «для отражения значимых в уголовном праве признаков объекта преступления разумнее использовать нейтральное понятие “правовое благо” либо “защищаемый интерес”». Понятие правового блага, по мнению автора, конкретно, «не несет в себе ложного идеологического заряда», характеризуется как объект права, обладает общественной ценностью и имеет «вещную, предметную материальную природу». [115] Наконец, следует упомянуть о своеобразной попытке решить проблему объекта преступления, предпринятой Г. П. Новоселовым. Он полагает, что объект преступления – не само общественное отношение, а лишь одна его сторона. Сторона эта – «всегда люди (отдельное лицо или группа лиц), и только они», [116] а именно «тот, против которого направлены действия активной стороны отношения, его субъекта». Эти лица (или лицо) – обладатели ценностей (материальных или нематериальных). На ценности осуществляется преступное воздействие, «в результате чего этим лицам причиняется вред или создается угроза причинения вреда». [117]

113

Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1997. С. 147.

114

Пашковская А. В. Объект преступления // Курс уголовного права. Общая часть / под ред. Н. Ф. Кузнецовой, И. М. Тяжковой. Т. 1. Учение о преступлении. М., 1999. С. 201.

115

Игнатов А. Н. Объект преступления // Уголовное право России. Учебник для вузов / отв. ред. А. Н. Игнатов, Ю. И. Красиков. Т. 1. Общая часть. М., 1998. С. 104.

116

Новоселов Г. П. Объект преступления // Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. М., 1997. С. 133.

117

Новоселов Г. П. Объект преступления // Уголовное право. Общая часть. Учебник для вузов / отв. ред. И. Я. Козаченко, З. А. Незнамова. М., 1997. С. 133.

Итак, теория объекта преступления как общественных отношений отвергается в качестве общей универсальной теории в частности потому, что якобы принижает, а то и вообще теряет человека, выдвигая вместо него некую совокупность общественных отношений, которая и образует личность. Подобного рода опасения высказывались неоднократно. По мнению одних авторов, в качестве объекта преступления, например, при убийстве, должны рассматриваться и общественные отношения, и «сам человек». [118] По мнению других, «нормами уголовного права охраняется не сам человек, а общественные отношения», [119] т. е. жизнь человека ставится под охрану уголовного закона с позиций его социальных функций; как следствие, отрицается «абсолютная ценность» личности и утверждается оценочное отношение к личности в зависимости от ее социальной функции. [120] Наконец, нужно отметить мнение тех авторов, которые считают, что при убийстве объектом преступления выступают не общественные отношения, а «живой человек»: «Закон ставит под уголовно-правовую защиту не общественные отношения, подвергшиеся посягательству, а жизнь и здоровье человека». [121]

118

Кузнецов А. В. Уголовное право и личность. М., 1977. С. 60.

119

Беляев Н. А. Объект преступления // Курс советского уголовного права. Т. 1 / отв. ред. Н. А. Беляев, М. Д. Шаргородский. Л., 1968. С. 280.

120

Глистин В. К. Проблема уголовно-правовой охраны общественных отношений. С. 37 и сл.

121

Демидов Ю. А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975.

C. 53.

Для противопоставления общественных отношений и жизни человека как объекта преступления нет оснований. Каждый человек – это абсолютная ценность, или, что то же самое, правовое благо. Трудно понять, почему это понятие нейтрально, а понятие общественных отношений имеет ложный идеологический заряд. Благо оценивается, а общественные отношения, возникающие как общественно необходимые связи, были осознаны задолго до того, как они стали «социалистическими общественными отношениями».

Обращение к авторитетам прошлого в поисках действительного объекта преступления показывает, что концепция объекта преступления развивалась в отечественной науке в направлении все более четкого понимания, что преступление – не только ущемление частного интереса, посягательство на то или иное благо и т. п., но, что за конкретным преступлением стоит нечто скрытое от чувственного восприятия – общество. Автор первого учебника русского уголовного права (заметим, учебника для своего времени замечательного)

B. Д. Спасович писал: человек «не может быть выделен из общества; общество есть его естественное состояние… Внутри же общества каждый отдельный человек есть один из составных атомов общества, одна из рабочих сил в экономии общественной, один из членов общественному организму подчиненный, от него зависящий, для него действующий». [122] Поэтому, по В. Д. Спасовичу, «правонарушения затрагивают отдельные личности и целые группы в более важных их правах, при попрании коих не возможен никакой быть и порядок общественный. Это преступления общественные или уголовные». [123] И далее: «Преступление несовместимо с общественным порядком», [124] «характеристику уголовных преступлений составляет то, что содержит в себе посягательство на целый общественный порядок, они преследуются обществом независимо от воли пострадавших от них лиц». [125] И, наконец: «Преступное деяние должно содержать в себе посягательство на известные общественные отношения». [126] Преступление и общество в целом постоянно остаются в поле зрения исследователей и тогда, когда они говорят о посягательстве на личность, ее интересы, блага, о нарушении преступлением правовых запретов.

122

Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 50–51.

123

Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 58.

124

Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 84.

125

Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 85–86.

126

Спасович В. Учебник уголовного права (Выпуск первый). СПб., 1863. С. 84.

«Государство, – писал А. Лохвицкий, – требует от человека отказа от таких деяний, которые вредят правам других, следственно ведут к анархии, распадению общества». [127] Поэтому и для него «закон под страхом наказания вообще воспрещает деяния, соединяющие два признака: безнравственность… и… опасность действия для общества». [128]

Н. С. Таганцев считал «неверным по форме и односторонним по существу» взгляд, согласно которому «преступное деяние заключается или в уничтожении чьего-либо права, или в препятствовании к использованию им, или в неисполнении чьих-либо законных требований»; [129] «посягательство на субъективное право составляет не сущность, а только средство», продолжал автор. «Жизнь общественная в индивидуальных и общественных проявлениях творит интересы и вызывает их правоохрану, в силу чего эти интересы получают особое значение и структуру, облекаются в значение юридических благ и, как таковые, дают содержание юридическим нормам и в то же время служат их жизненным проявлениям, образуя своею совокупностью жизненное проявление правопорядка». [130] Для Н. С. Таганцева объект преступления – не уголовно-правовая норма, а норма в ее реальном бытии. В каком правовом пространстве протекает это реальное бытие нормы? В масштабе общества. Что значит для нормы реальность ее бытия? В идеале – нерушимость, в реальности – соблюдение ее требований вопреки возможным нарушениям. «Реальное бытие нормы – это правоохраняемый интерес». [131] «Правоохраняемый интерес и есть реальный объект преступного деяния, без которого немыслимо самое его бытие». [132] На наш взгляд, вернуться к концепции Н. С. Таганцева – это значит не просто увидеть и назвать в качестве объектов интересы, блага и их владельцев, которые, конечно, существовали во все времена, а понять, говоря словами Н. С. Таганцева, что творит интересы общественная жизнь, что блага дают содержание юридическим нормам, что правопорядок – это норма в ее реальном бытии.

127

Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 39.

128

Лохвицкий А. Курс русского уголовного права. СПб., 1867. С. 39.

129

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 44.

130

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 44.

131

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 493.

132

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. Т. 1. СПб., 1902. С. 501.

Эта же мысль еще более четко была выражена Н. Д. Сергеевским: «Всякое преступное деяние, являясь нарушением норм закона и, следовательно, посягательством на интерес всего общежития… в конкретной своей форме всегда заключает вред или опасность известным благам или интересам… Так, каждая из норм закона, охраняющих неприкосновенность жизни человека, может быть нарушена лишь в форме действия, посягающего на жизнь известного определенного лица». [133] «Таким образом, возникает как бы двойственность объекта преступных деяний: во-первых, в качестве объекта представляется, ближайшим образом, непосредственный объект посягательства, а затем, во-вторых, отвлеченный интерес всего общежития, нарушенный неисполнением соответствующего предписания закона. Только соединение обоих моментов образует понятие объекта». [134] Во вступительном очерке к переизданной в 1994 г. книге Н. С. Таганцева «Русское уголовное право» Н. И. Загородников верно отметил: «При анализе преступления, может быть и не совсем в точных выражениях, Таганцев подметил, что преступление – это нарушение уклада общественных отношений и что это определяющий его признак». [135] Сказанное можно отнести и к трудам других наших соотечественников. Советская, а затем и российская наука уголовного права возникли не на пустом месте, а продолжили сложившиеся традиции, не пренебрегая богатством отечественной правовой мысли. Преступление было и остается посягательством на общество. Меняется общественное устройство, переоцениваются ценности, возникают новые блага и интересы, остается неизменной объективная необходимость сохранить общество как целое – упорядоченную систему связей между людьми.

133

Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1910. С. 233.

134

Сергеевский Н. Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1910. С. 234.

135

Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. М., 1994. С. XVII.

Только такой взгляд обнаруживает действительную природу объекта преступления, т. е. показывает истинную ценность того, на что посягнул преступник. Действительно ли, что теория «объект – общественные отношения» не срабатывает при решении традиционно дискуссионного вопроса: что является объектом при убийстве? Нет, это не так. Критический анализ имеющихся по этому поводу позиций обнаруживает лишь, что в решении проблемы «человек – общественные отношения» были ошибки. Неверно, конечно, что коль скоро сущность человека составляют общественные отношения, то личность человека сама по себе якобы есть совокупность всех общественных отношений; неверно, что закон охраняет не самого человека, а его общественные отношения, и гибель человека иллюстрирует крах отношений, носителем которых он является. [136] Неверно, конечно, что человек охраняется законом в зависимости от его социальных функций. Социальные функции – государственный деятель, работник правоохранительных органов и т. п. – действительно имеют значение для определения объекта посягательства, но и полное отсутствие каких-либо функций ничего не меняет в природе посягательства на его жизнь. Жизнь каждого человека священна и неприкосновенна. Не функции человека охраняет закон, а человека во всех его функциях. Кто бы ни был человек – новорожденный, делающий первый вздох, подающий большие надежды студент или смертельно больной человек, дни которого сочтены, – все они имеют равное право на жизнь, равную социальную ценность.

136

Именно поэтому А. В. Наумов возразил против превращения человека из самостоятельной абсолютной ценности в носителя разнообразных общественных отношений (Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. С. 147).

Неверно, что при убийстве объектом преступления является «живой человек», «конкретная личность», «Иванов Иван Иванович». При всей внешней привлекательности требования рассматривать в качестве объекта преступления жизнь конкретного человека оно неверно, так как уводит от познания действительной сущности этого преступления. Эта суть заключается в том, что каждый из нас включен в защитную оболочку таких человеческих связей и отношений, для которых человек – абсолютная ценность именно потому, что он Человек. Поэтому закон охраняет жизнь каждого и всех, и его нерушимость – единственно возможный порядок жизни общества. Если объект преступления – конкретный человек, он и только он противостоит преступлению, ущерб равен утрате одной человеческой жизни. Если объект преступления – такой порядок отношений между людьми, который обеспечивает каждому его право жить, в этом случае если убийство совершено, то убит «один из нас»: «Не спрашивай, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».

Поэтому формула «при убийстве объектом преступления являются общественные отношения, обеспечивающие и гарантирующие жизнь каждому человеку» не «теряет» человека, а показывает его действительную, измеренную в масштабах общества ценность. Если посягательство на указанный объект имело место, но смерть не наступила (промах, выстрел в труп), ответственность наступает потому, что для того, чтобы «добраться» до правового блага – жизни другого человека, преступник должен «протянуть руку» к этому благу и уже тем самым разорвать свою связь с нами. Если человек окажется или сам поставит себя вне круга отношений, обеспечивающих неприкосновенность его жизни, его умерщвление преступлением не является. Таково в современных условиях лишение жизни нападавшего при необходимой обороне. Такова помощь при определенных условиях самоубийце. Возможно, таковой станет эвтаназия. Значит, преступление всегда посягает на то или иное конкретное правовое благо, оцененное обществом и включенное в систему уголовно-правовой охраны. В упомянутой ранее конструкции объекта преступления, предлагаемой Г. П. Новоселовым, общество исчезает. Для него объект – это «тот, против кого оно совершается», в частности, отдельное лицо с принадлежащими ему материальными или нематериальными ценностями. При таком понимании объекта преступления вместо общества появляется хаотическое движение многих людей, и каждый из них остается один на один вместе со своими ценностями и посягающим на них преступником. Такая схема события едва ли может быть признана правильной. Соглашаясь с пониманием структуры общественных отношений, но отрицая за ним роль объекта преступления, автор стремится избежать, как он полагает, парадоксальной ситуации: субъект как элемент состава преступления существует наряду с другим элементом – объектом, в рамках же объекта преступления – общественного отношения – он становится участником общественного отношения, его «внутренним образованием».

Поделиться:
Популярные книги

Последний реанорец. Том I и Том II

Павлов Вел
1. Высшая Речь
Фантастика:
фэнтези
7.62
рейтинг книги
Последний реанорец. Том I и Том II

Защитник

Астахов Евгений Евгеньевич
7. Сопряжение
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Защитник

Чиновникъ Особых поручений

Кулаков Алексей Иванович
6. Александр Агренев
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Чиновникъ Особых поручений

Его темная целительница

Крааш Кира
2. Любовь среди туманов
Фантастика:
фэнтези
5.75
рейтинг книги
Его темная целительница

Внешники такие разные

Кожевников Павел
Вселенная S-T-I-K-S
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Внешники такие разные

Пистоль и шпага

Дроздов Анатолий Федорович
2. Штуцер и тесак
Фантастика:
альтернативная история
8.28
рейтинг книги
Пистоль и шпага

Измена. Верни мне мою жизнь

Томченко Анна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Измена. Верни мне мою жизнь

Я еще не барон

Дрейк Сириус
1. Дорогой барон!
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я еще не барон

Кодекс Крови. Книга IХ

Борзых М.
9. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга IХ

Охота на эмиссара

Катрин Селина
1. Федерация Объединённых Миров
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Охота на эмиссара

Цеховик. Книга 1. Отрицание

Ромов Дмитрий
1. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.75
рейтинг книги
Цеховик. Книга 1. Отрицание

Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Вудворт Франциска
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Замуж второй раз, или Ещё посмотрим, кто из нас попал!

Камень Книга седьмая

Минин Станислав
7. Камень
Фантастика:
фэнтези
боевая фантастика
6.22
рейтинг книги
Камень Книга седьмая

Я Гордый часть 2

Машуков Тимур
2. Стальные яйца
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Я Гордый часть 2