Угонщик
Шрифт:
— Ну сука! — я ухватил бегунца за резинку его импортных шорт и сбросил со стола на пол: — Рус, дай ему тряпку, пусть убирает.
В спину задержанного шлепнула сухая и пыльная половая тряпка, что опер по розыску без вести пропавших достал из встроенного шкафчика у двери.
— Ты слышал? Давай, за собой вытирай, пока я твоей футболкой пол не вытер.
Костя, в процессе, изначально обреченной на неудачу попытки побега, опрокинул чашку с чаем, который заварил для меня гостеприимный хозяин. Слава Богу сама чашка не разбилась, а содержимое…Темно-коричневую жижу мрачно гонял по полу
— А что тут у вас происходит? — дверь кабинета внезапно распахнулась и на пороге замер, поблескивая стеклышками очков-авиаторов, замер представительный мужчина среднего роста и телосложения. В сером, в искру, костюме и с самодовольной рожей.
— Выйдите за дверь и ожидайте, пока вас вызовут. — я тщательно протер упавшую чашку листком бумаги и ухватился за кофеварку из нержавейки.
— Даже не подумаю. Я адвокат Центральной консультации Кружкин Борис Семенович и у меня заключен с родителями договор на представление интересов вот этого молодого человека. Поэтому я еще раз спрашиваю — что здесь происходит?
— Я еще раз говорю — выйдите за дверь и ожидайте, пока вас вызовут. — я повернулся к замершему с открытым ртом на корточках Косте: — Хорошо протер? Тряпку в шкафчик положи и иди сюда, дальше будем продолжать.
— Вы что, псих? — лицо Кружкина перестало быть самодовольным, но рожей быть не перестало: — Я вам говорю — адвокат пришел…
— Скажите, адвокат — я достал с окна толстый фолиант «УПК РСФСР с комментариями»: — Меня как раз контрольная по уголовному процессу. И у меня к вам вопрос, бесплатный конечно — с какого момента защитник допускается в процесс?
Глазки адвоката забегали.
— Ну что, не помним? На «заочке», наверное, учились? Вот вам статья сорок семь — почитайте, а потом валите отсюда в конец коридора. И если увижу, что под дверью подслушиваете, на пинках выгоню из здания РОВД, понятно?
Дверь с грохотом захлопнулась, по бетонному полу громко застучали шаги впавшего в гнев человека. Я выглянул в коридор — человек в приталенном сером пиджаке быстро удалялся в сторону выходя из РОВД. В кабинете меня ждали две ошарашенные моськи.
— Что замерли? Костя на чем мы закончили разговаривать? Будешь рассказывать?
Парень обреченно замотал головой.
— Ну и не надо, значить будешь сидеть очень-очень долго.
Костя пожал плечами, я тоже. Много дет назад или вперед я видел много таких ребят. Резкие и дерзкие, державшие в страхе огромную страну, те из них, кто остался жив после кровавого беспредела девяностых, начали массово выходить из колоний, отбыв свою десятке. В этих, ничем не примечательных мужиках средних лет, было трудно узнать свирепых бойцов уличного беспредела. Распечатки из Информационного центра были лаконичны и малоинформативный — статья и год, зачастую даже без сроков, что говорило, что это первые ласточки, посаженные и выпущенные после отсидки. Набор статей тоже был практически одинаков — вымогательство, похищение человека, хулиганство и организация массовых беспорядков в местах лишения свободы. Стоило оно того или нет — я не знаю, но ожидаемого, жаждущих кровавых информационных поводов, журналистами «возврата девяностых», не произошло, во всяком случае, массового.
Расплата
Кроме начальника УР, недовольно играющего авторучкой на столе и не поднимающего на меня глаз, в кабинете присутствовали: — такой же недовольный по причине окончания отпуска заместитель начальника розыска Донских Владимир Николаевич. Кроме этих достойных людей воздух в кабинете отравляли адвокат Кружкин Борис Семенович и потерянный, и неоднократно оплаканный мной Слава.
— Разрешите? — я кивнул начальникам и присел на стул.
Мы потолкались сердитыми взглядами с Александром Александровичем. В его черных глазах я видел желание поставить меня по стойке смирно, в моих, я надеюсь, он увидел, что перед некоторыми…я стоять не буду и, кроме скандала, руководитель ничего не добьется. Внезапно, я почувствовал чей-то взгляд сбоку. Там, в уголке, сидела, мною не замеченная сразу начальник следственного отдела Рыбкину Нинель Павловну, что, ухмыляясь, не сводила с меня взгляда.
— Громов, тут пришел гражданин и рассказывает, что ты у него угнал автомобиль импортного производства «Ниссан Блюмберг» — майор Окулов кивнул на развалившегося на стуле Славу: — Что-то можешь пояснить по этому поводу?
— Конечно. Сегодня, возле кафе «Ледок» на территории нашего района была задержана группа вымогателей. Двое из этой группы доставлены в РОВД, один направлен во Вторую больницу «Скорой медицинской помощи»…
В этот момент адвокат наклонился к Славе и зашептал ему на ухо. Всех слов я не разобрал, различил лишь — «Избили», «угробили парня» и «Инвалидность на всю жизнь».
— А четвертый гражданин убежал, но пришел сам. Очевидно, совесть замучила. — я махнул рукой в сторону Славы.
— Что ты имеешь ввиду? — майор выпучил глаза.
— Это четвертый участник нападения на гражданина. Кстати, этот адвокат одновременно адвокат всех задержанных, так что вы тут не сильно откровенные разговоры ведите. С места происшествия изъят пакет с деньгами, имеется аудио и видеозапись процесса вымогательства. Задержанные жулики опрошены, дают разноплановые объяснения, с какой целью приехали в кафе. У третьего жулика сотрясение, допрашивать можно будет только завтра. И, чтобы тут адвокат не намекал, в материалах имеются объяснения работников кафе, что преступник, убегая от милиции, с пакетом с деньгами, поскользнулся на полу и травму получил при падении с высоты собственного роста.
Глава 22
Глава двадцать вторая. Каждый сам за себя.
Август одна тысяча девятьсот девяносто первого года.
— Если нам заявляют о угоне автомобиля, наверное, необходимо принять соответствующее заявление. Выставить машину в розыск, принять неотложные меры. Вы тут быстренько с адвокатом набросайте коротенько, вот присаживайтесь к столу. Можно же, товарищ майор? А на меня не обращайте внимания, считайте, что меня тут нет.
— Громов, ты что творишь? — начальник уголовного розыска освободил место на столе для Славы и адвоката, но после этого понял, что происходит что-то неправильное.