Угроза с севера
Шрифт:
Бессмысленно теперь извиняться, Каперед добился своего и был доволен. Он жаждал момента, когда на него бросятся оскорбленные им люди. Пусть боль, раны будут незаслуженными - все-таки он болен, - но это поможет остановиться. Такой крик о помощи.
Но момент все не наступал и не наступал. Что-то пошло не так. В чем причина Каперед сообразил позже, когда огляделся вокруг. Ослепленный ожиданием тумаков и пинков, лекарь совсем не смотрел вокруг.
Он бежал. Не через лес, не по полю с золотой пшеницей. Бежал по дороге, расталкивая встречных, срывая с телег корзины,
Летел подобно ветру, превышая скорость человека. Даже всадники не могли бы угнать за ним.
Правильно. Если Мефадон помогал носителю победить профессиональных воинов, что мешает ему сделать носителя быстрее ветра?
Тысяча шагов, а Каперед даже не сбил дыхание. Его лицо раскраснелось, слезные дорожки на грязной коже были горизонтальны, волосы зачесало ветром назад. Такой скорости не развивал ни один человек, сколько бы он не тренировался. Даже участники состязаний не могли бы угнаться за лекарем.
Уж не быстрее колесницы в цирке он был? Каперед не верил своим глазам, не мог осознать того, что чувствует.
За ним следом образовалась огромная просека, заваленная сбитыми пешеходами, перевернутыми телегами. Многие быки и мулы озверели и понесли. Завал и хаос. Где-то там остались его преследователи.
План был хороший, но не удался.
Развернувшись, Каперед пошел дальше в Дерецию. Спокойным шагом, не обращая внимания на удивленные взгляды. Вскоре свидетели его забега остались далеко позади, он смешался с толпой.
Вдоль дороги возведено множество зданий. Не пройдешь мили, наткнешься на почтовую станцию или постоялый двор. Каперед проходил мимо. Ему не требовались услуги придорожных таверн, кузниц, публичных домов или храмов.
Каждый город имеет свою душу. Если Редиланум встречал холодностью, грубостью, почти варварской прямотой, то Дереция походила на гулящую девицу. Вокруг города расстилались бескрайние просторы полей, лугов, подчас заброшенных. Немноголюдные и неокультуренные земли.
Вокруг Дереции подобно мотылькам собралось сотни поселений, усадеб и домишек. Мощеная дорога использовалась тысячами тысяч людей, ею будут пользоваться еще долгое время. Магистратам приходилось каждый год ремонтировать тот или иной участок дороги, так быстро она изнашивалась, еще чаще властям города хотелось прибрать к рукам общественные деньги.
А сколько вокруг тропок. Окрестные леса вытоптаны тысячами ног и копыт. Деревья росли плохо, давали небольшой урожай грибов и ягод. Капереду это было знакомо. В прошлом ему приходилось уходить от Города на два дня пути, чтобы отыскать девственные леса, обычно принадлежащие какому-нибудь храму.
В окрестных лесах собирались "отшельники", члены одной из многочисленных религиозных групп. Они как бы скрывались от магистратов и обывателей, но все знали об их существовании. Иначе как они могут привлекать новых членов в культ.
Последнее десятилетие было богато на культы, особенного много их пришло с востока, богатого историей. Западные народы не могут похвастаться такой проработанной, красочной мифологией. Там все просто, как у самих горожан.
Каперед не беспокоил фанатиков, когда они попадались на пути. Наоборот, они беспокоили его. Ведь паразит может использовать этот преотличный материал. Капереду не требуется особо трудиться, чтобы собрать вокруг себя толпу приверженцев: толика знахарских фокусов, поверхностное знание восточной философии, экзотический внешний вид и легкая степень безумия. Все при нем.
Но Мефадон, похоже, мало обращал внимания на одетых в хламиды людей. Тогда что же его интересует в Дереции? Каперед бился над этой задачей, не находя ответа.
Город, в который вошел Каперед, не был обнесен стенами. Лишь акрополь защищали стены, но там располагались храмы, казна, архив и зернохранилище. Простому люду там не укрыться в случае нашествия.
Вход был свободным. Огромную толпу людей не удастся обыскать, взять пошлину. Каперед знал, что деньги с путешественников взимают иначе: пошлинами облагались постоялые дворы. Вино и кровать стоят дорого, но люди не ропщут, не понимая, что платят налоги. Везет тем, кто был связан узами гостеприимства с горожанами Дереции. Такие путешественники могли остановиться в доме проксена, живя, по сути, за его счет.
Каперед не собирался пользоваться услугами гостеприимства, ведь это верный путь в каменоломни или сразу в подземный мир. Вот только у Мефадона было свое мнение.
Заметил это Каперед не сразу. Только когда миновал второй по счету постоялый двор.
– Я могу остановиться в любом из них, в этом районе самые дешевые...
Ноги несли его дальше.
Каперед раздумывал о том, не воспользоваться ли уловкой еще раз. Рот оказался запечатан, надежные запоры сдерживали крики и оскорбления. Любуйся окружающим миром, не вопи! Так бы сказал Мефадон, если бы захотел.
Чем тут любоваться? Кривые улочки, открытая канализация, десятки заиленных каналов. Ты словно на болоте, а не в городе. Дереция расположилась на островах в дельте Лода. Зачем ей стены, если сама природа защищает город.
Сотни мостов, тысячи лодочников переправляют путешественников. Старый город с купеческими конторами располагается на правом берегу реки, далеко от моря. Здесь на холме расположен акрополь, обнесенный стенами. Старый город связан каналом с морем, имеет отдельный порт, но не для лебединых судов, а для военных и почтовых. Благородные граждане прибывают сразу сюда, минуя вонючий, грязный морской порт, где ошивается всякое отребье.
Среди этого отребья и должен был остаться Каперед. Но его проксен обитал в старой части города, за рынками, разбитыми у подножья холма.
Множество каналов разделяли город по районам. Жили они обособленно, быт горожан отличался. Хуже всего приходилось тем, кто обитал ближе к докам. Тут и запахи, шум, вечно недовольные работники. Но хуже, когда весной начинается паводок. Приходится каждый год восстанавливать свои хижины, так что у местной голытьбы не было резона иметь собственность.
Зато они гораздо открытей для чужаков. Среди бедного люда легче найти убежище.