Угроза с Веги
Шрифт:
Лейтенант встал, освободился от верхней половины скафандра. Шкода тоже не терял времени - выпрастывал руки из рукавов. Выглядел он изнуреннее и мрачнее обычного, но был бодр и готов действовать. Они склонились над Хэдли.
– Что скажете, сэр? Во что мы, по-вашему, влипли?
– Понятия не имею, однако зла нам пока не причинили. Поживем - увидим.
Хэдли в себя еще не пришел, но дышал ровно. Его лицо, все в засохшей крови, смотрелось жутко; впрочем, товарищи выглядели не намного лучше. Торп расстегнул на Хэдли скафандр, ощупал тело, куда смог дотянуться.
– Вроде все в порядке. Наверное, просто вырубился. Ничего удивительного, вон как под конец взбесился корабль. Чудо, что
– Радоваться особо нечему, - сказал Шкода.
– Жутко хочется снять чертов скафандр, да только боюсь, что без него будет не по себе.
– Понимаю. Но и проку от него больше нет. Прорезиненная ткань и пластмасса от ножей не спасут. И вообще, кроме раций, в скафандрах сейчас ничего полезного. Снимай.
Он подал пример - встал и расстегнул поясной ремень. И понял, что Шкода был прав. Когда скафандр бесформенной грудой улегся на земле, Торп, оставшийся только в хлопчатобумажном нательном комбинезоне, почувствовал себя совершенно беззащитным. Комбинезон был грязен, от него нехорошо пахло. Но чувство облегчения стоило этих неудобств. Через несколько минут и Хэдли избавили от скафандра.
– Что дальше?
– поинтересовался Шкода.
– По-вашему, они достаточно цивилизованные, чтобы кормить пленных?
– Тощий, жилистый радист, казалось, подпитывался отчаянной злостью из какого-то невидимого источника. Он выпрямился, приложил ладони рупором ко рту и прокричал: - Эй, вы! Как насчет того, чтобы нас накормить? До чего же паршивый тут сервис!
Это возымело действие. Торп увидел, как две женщины обменялись знаками, услышал их скороговорку. Они что-то решили, затем одна повернулась и скрылась с глаз. Лейтенант отметил, что верхние края углубления поразительно ровны и столь же безупречны ступеньки. Или террасы. Значит, это и есть амфитеатр. Земля под ногами была тверда, как камень, но, сколько ни вглядывался, он не заметил кровавых пятен или чего-нибудь в том же роде. И подумал, что в любой деревне необходим центр, точка фокуса, где встречаются и обсуждают важные вопросы правители и старейшины, где происходят праздничные торжества. А может, здесь нет правителей и старейшин и не бывает праздников? Джереми порылся в памяти и запоздало пожалел, что так мало смыслит в социологии и антропологии.
Внезапно застонал Хэдли, и товарищи дружно опустились возле него на колени. Здоровяк пошевелился, открыл глаза.
– Полегче, полегче, - предупредил Торп.
– Вам вроде не слишком крепко досталось, но лучше полежите спокойно. А я пока расскажу, что случилось.
Хэдли, слушая, не шевелился, двигались только глаза. Наконец он крякнул и осторожно попытался сесть. Удалось.
– Да я вроде цел. Но ощущение - как будто на мне сплясали килкенийские чечеточники в деревянных башмаках. Ничего, руки и ноги в порядке. А что это за рыбобабы с зелеными волосами?
– Сами поглядите.
– Торп показал большим пальцем на стражниц, и ирландец, ужасно морщась, попробовал их рассмотреть в ярком солнечном свете.
Через минуту донеслись отголоски оживленного разговора, и люди на краю импровизированной тюрьмы пришли в движение. Появились новые лица, а потом по ступенькам осторожно сошла процессия женщин с подносами и корзинами. Их возглавляли две вооруженные «русалки» с суровыми лицами, каждая держала лук с длинной стрелой на тетиве; острые жала хищно смотрели на пришельцев. Под стать выражениям лиц были и жесты.
Трое землян попятились к противоположному краю нижнего яруса и там подождали, пока корзины и подносы опустят на землю. Напрашивалось предположение, что им принесли еду и напитки, но Торпу в тот миг было не до угощения. Куда интереснее были принесшие его женщины.
– А как мы узнаем, можно это есть или нет? – осведомился Шкода. – На вид вроде ничего, но мне что-то не хочется, чтобы у меня волосы позеленели.
– И все-таки придется попробовать. По крайней мере, посуда чистая.
Торп взял пузатую глиняную кружку и с любопытством ее рассмотрел. Она была легка, покрыта глазурью и вполне симметрична – очевидно, сошла с гончарного круга. Большой питьевой кувшин с двумя ручками смотрелся ей ровней и был до краев полон светло-янтарной жидкости. Торп наполнил себе и товарищам кружки. Питье! Во рту слюнки потекли от предвкушения. А вкус… Джереми подержал жидкость во рту, сосредоточился на ощущениях. Вкус определить трудно. Что-то сброженное, напоминает слабое пиво. Лучше не налегать, пока нет уверенности, что закуска годится в пищу.
– Ну, хоть горло можно промочить, - заявил Хэдли, безрассудно осушая кружку.
– Господи Боже, да это же питье цивилизованных людей! Вот уж не чаял еще разок его отведать. Шкода, а что там за красные штуковины?
Пищу пробовали нетерпеливо, но осторожно. В одной корзине оказались куски жареного мяса. На вкус - как жилистый цыпленок, но с анатомией более чем странной: земляне не могли припомнить существа, у которого кости сочленялись бы под такими углами. Еще была сушеная рыба, мелкая и безвкусная. И фрукты всевозможных форм и цветов, в большинстве такие сочные, что едва не лопались. С каждым глотком к пленникам возвращались силы и надежда. Время от времени Торп поглядывал на молчаливых наблюдателей: в голове роились вопросы. Солнце стояло высоко, и было жарко: ступени амфитеатра не давали тени.
– Попробую с ними поговорить.
– Он приложил ладони ко рту и прокричал: - Здравствуйте! Мы с Земли. Хотим с вами побеседовать. Мы пришли с миром.
– Без последней фразы обойтись он не мог, хоть и звучала она смехотворно.
Наблюдатели зашевелились, затараторили, и лейтенант вопросительно посмотрел на Шкоду. Радист изумленно глядел на него.
– Да ведь это - та самая болтовня, которую мы по радио слышали!
– Вы тоже так считаете? Эх, было бы у нас радио…
– Есть!
– Шкода порывисто наклонился к скафандру, схватил шлем.
– Еще в «стручке» я заметил, что передают они широкополосно и почти на той же длине волны, что и мы. Потом слышать их мы не могли - экранировали скафандры и корпус «стручка». А сейчас… - Он вынул из шлема индивидуальную рацию и показал Торпу. Она была не шире его ладони, состояла из приемника, передатчика, динамика, микрофона и изотопных батареек, все - самой миниатюрной конфигурации. Кнопку приема заменял стерженек. Шкода поднял его большим пальцем, и динамик затараторил.