Уход в лес
Шрифт:
1
Уход в Лес – отнюдь не идиллия скрывается за этим названием. Напротив, читатель должен быть готов к рискованной прогулке не только по проторённым тропам, но и, быть может, уводящей за пределы исследованного.
Речь пойдёт о главном вопросе нашего времени, вопросе того рода, что всегда несёт в себе угрозу. Мы задаёмся многими вопросами, также как наши отцы и деды до нас. Между тем, безусловно, значительно изменился смысл того, что называют самим вопросом.
Едва ли прошли времена, когда подобные вопросы воспринимались как великие загадки, или Мировые загадки, с оптимизмом, предполагающим уверенность в их разгадке. Некоторые проблемы вообще воспринимались скорее как практические задачи, вроде женского вопроса или социального вопроса. Эти проблемы также считались поддающимися решению, правда, не столько путём изысканий, сколько в ходе развития общества, и установления в нём новых порядков.
По крайней мере, социальный вопрос на просторах нашей планеты уже решён. Бесклассовое общество настолько расширило его, что он стал скорее частью внешней политики. Разумеется, это не значит, что тем самым вопросы упраздняются, как казалось в первом порыве энтузиазма, скорее, их сменяют другие вопросы, ещё более острые. Одним из них мы здесь и займёмся.
2
Читатель на собственном опыте может понять, что сущность вопроса изменилась. Мы живём во времена, когда к нам постоянно обращаются задающие вопросы силы. И движет этими силами отнюдь не простое любопытство. Спрашивая нас, они не ожидают, что мы внесём лепту в познание истины, или поспособствуем решению проблемы. Они не полагаются на наше решение, им важен сам наш ответ.
Это существенное различие. Оно сближает спрашивание и допрашивание. Можно проследить это по развитию опроса от избирательного бюллетеня к анкете. Избирательный бюллетень предназначен для определения простых числовых соотношений и для их подсчёта. Он должен выяснить волю избирателя, и весь избирательный процесс направлен на то, чтобы это волеизъявление было непосредственным, без посторонних влияний на результат. Поэтому выборам сопутствует чувство безопасности, и даже чувство причастности к власти, что собственно и отличает свободное волеизъявление в рамках правового поля.
Наш современник, сдающий анкету, весьма далёк от подобной безопасности. Ответы, которые он даёт, чреваты последствиями, часто его судьба зависит от них. Мы видим, как человек оказывается в том положении, когда он вынужден заполнять документы, рассчитанные погубить его. И часто совсем незначительные вещи сегодня могут привести к гибели.
Становится очевидным, что в этой перемене способа задавать вопросы, намечается совсем иной порядок, чем мы видели в начале нашего столетия. Нет больше былой безопасности, и наше мышление должно быть готовым к этому. Вопросы подбираются к нам всё ближе, они всё настойчивей к нам, и всё важнее становится способ, которым мы отвечаем. При этом нужно помнить, что молчание – это тоже ответ. Нас спросят, почему мы промолчали тогда-то и там-то, и нам придётся расплачиваться за это. Таковы патовые ситуации нашего времени, которых никто не избежит.
Примечательно, что в этом случае всё будет являться ответом, и, тем самым, поводом к ответственности. Так, сегодня, ещё недостаточно осознают, в какой степени избирательный бюллетень превратился в анкету. Но человеку, если ему, конечно, не посчастливилось жить в заповеднике, в той степени, в какой он участвует в деле, вполне это ясно. Мы всегда оглядываемся на опасность скорее в наших делах, чем в наших теориях. Но, только вместе с осознанием обретём мы новую безопасность.
Итак, избиратель, о котором мы говорим, подходит к урне с совсем иными чувствами, нежели его отец или дед. Он скорее предпочёл бы оказаться от неё подальше, но ведь тем самым он выразил бы свой недвусмысленный ответ. Но и участие также представляется опасным, ведь нужно помнить о дактилоскопии и хитроумных приёмах статистического учёта, которые могут его обличить. Зачем же нужны выборы, в том случае, если выбора больше нет?
Ответ в том, что нашему избирателю предоставляется возможность своим бюллетенем поучаствовать в жертвенном акте одобрения. Не каждый признаётся достойным этой привилегии – так в избирательных списках, разумеется, отсутствуют имена бесчисленных неизвестных, из числа которых набирают армии новых рабов. Поэтому избирателю обычно известно, чего от него ждут.
В этом смысле всё ясно. По мере развития диктатур свободные выборы заменяются плебисцитом. Область применения плебисцита всё расширяется, распространяясь на области, ранее принадлежавшие выборам. И вскоре выборы становятся лишь одной из форм плебисцита.
Плебисцит может носить публичный характер, когда руководители, то есть символы государства, выставляют себя напоказ. Вид огромных, страстно возбуждённых масс – важнейший признак того, что мы вступили в новую эру. В этой области господствует если не единодушие, то наверняка единогласие, так как если и раздаётся вдруг несогласный голос, тут же поднимаются вихри, уничтожающие того, кому он принадлежит. Поэтому одиночка, решивший обратить на себя внимание подобным способом, с тем же успехом может осмелиться и на политическое убийство: результат для него будет одинаковым.
Впрочем, там, где плебисцит облачается в форму свободных выборов, большое значение придают их тайному характеру. Диктатура тем самым стремится доказать, что она опирается не только на подавляющее большинство, но и что её одобрение есть выражение свободного волеизъявления отдельных людей. Искусство управления заключается не только в том, чтобы ставить правильные вопросы, но и в правильной режиссуре вопрошания, право на которую монополизировано. Режиссёры должны представлять весь этот процесс в форме оглушительного хора, возбуждающего ужас и восхищение.
Пока что всё выглядит вполне очевидным, хоть и для более старого наблюдателя, быть может, в новинку. Избиратель поставлен перед вопросом, ответить на который по веским причинам стоит так, чтобы угодить спрашивающему. Однако подлинная трудность состоит в том, что при этом должна сохраняться иллюзия свободы. К тому же опрос, как и любой моральный процесс в данной области, должен формировать статистику. Деталями этой статистики мы и займёмся подробнее. Это приведёт нас к нашей теме.
3
С технической точки зрения, организовать выборы, при которых сто процентов голосов отдаются тому, кому нужно, едва ли представляется трудным. Этой цифры уже достигали, её даже превосходили, так что в определённых районах число голосов превышало число избирателей. Это указывает на ошибки в режиссуре, так как нельзя многого требовать от всего населения. Там где работали более ловкие пропагандисты, дела обстояли, например, следующим образом:
Сто процентов – это идеальная цифра, которая, как и всякий идеал, недостижима. Можно лишь приблизиться к ней – подобно тому, как в спорте к некоторым, также недостижимым рекордам можно приблизиться лишь на доли секунд или метров. Насколько близко можно к этому идеалу приблизиться также определяется множеством запутанных соображений.