Уходи! И точка...
Шрифт:
Но где-то в глубине души я еще надеюсь. Мне кажется, что вот сейчас на выходе появится Антон и все решит, со всем разберется, скажет, что я неправильно поняла, что я ему нужна, что она, пусть и жена официально, но давно уже ничего не значит в его жизни! Но Антона нет. А из кухни… Из кухни я вдруг слышу его голос… Его и её! Они разговаривают! Причем, он смеется — я отчетливо слышу низкий грубоватый хохот! А это значит… Он рад её видеть! Может быть, они надо мною смеются? Над глупенькой дурочкой, которая согрела постель чужому мужчине и теперь должна уйти
Быстро выхожу из дому, не очень-то заботясь, что меня услышат. Но никто не реагирует, не бросается вдогонку! Набираю службу такси по мобильному. Трубку берут после третьего гудка. И это, наверное судьба. Мне, по-видимому, было нужно уйти из этого дома — машина приезжает буквально в течение пяти минут. Таксист, кутаясь в шарф, словно серьезно болен, молча изнутри открывает мне дверь.
Уезжаю в никуда, почти без денег, без желания жить, без смысла… Плачу, прислонившись лбом к боковому стеклу. И не позор свой оплакиваю! Не потому реву, что боюсь и не знаю, как дальше быть! А потому, что хочу видеть Антона! Уже скучаю! Меня уже ломает от расставания с ним! Мне больно от понимания, что я ему не нужна!
На половине пути к Москве, когда до меня, наконец, начинает доходить, что я не сказала водителю адрес, по которому нужно ехать, таксист внезапно съезжает к обочине и поворачивается ко мне. И только теперь я узнаю его…
23 глава.
Антон
Так не веселился уже давно! За годы, наверное, оторвался! Было, конечно, ощущение, что смех мой, странный даже для меня самого, неуместен в принципе ни в этом месте, ни с этим человеком, ни в той ситуации, в которой мы оказались. Но ведь смешно же! Особенно эта фраза:
— "Давай попробуем сохранить нашу семью"! — повторяю, как заведенный, снова и снова и хохочу, прикрыв дверь, чтобы там, за пределами кухни, ничего слышно не было. — НАШУ СЕМЬЮ! СОХРАНИМ! Ой, не могу! Сохраним!
Она притворяется, что плачет, кривится, пытается выдавить из сухих глаз хотя бы слезинку — а не фига не выходит! Смешно! И я снова хохочу, пытаюсь остановиться, но не могу!
— Антон! Прекрати! — срывается на крик.
Негромко хлопает входная дверь — Свят, наверное, вернулся, и я обрываю Лиану:
— Ты потише! Не ори в моем доме, — мне как-то в один момент становится невесело. — Чего вообще ко мне приперлась? Я звал тебя? Это — мой дом! Мой! Если ты забыла, я напомню, что построен он был еще до нашей свадьбы, поэтому у тебя на него никаких прав нет. А ты ходишь, как хозяйка здесь! Вещи свои занесла!
— Я пока еще твоя жена! И с домом… поспорить еще можно. Достраивали мы его вместе…
— Вот именно, что пока еще! И, кстати, давно пора развестись!
— Зачем? Женишься
Пытаюсь осознать, откуда она может знать про Агнию — Свят позвонил и сказал, что приехала Лиана ровно полчаса назад. Она только-только вещи успела в дом затянуть, как я вернулся — уже подъезжал к поселку! Никто об Агнии из моих ей рассказать не мог. Или мог? Да ну, невозможно! Неужели успела сбегать наверх?
— Не понял! Ты откуда про нее знаешь?
— Ребенка увидеть хотела. Поднялась. А она там с Аликом в твоей кровати спит! Я поражаюсь, Радулов, что за бред! Во-первых, почему твои бляди лезут к моему сыну? А во-вторых, почему у него в ТВОЕМ доме до сих пор нет собственной комнаты?
— На все вопросы могу ответить только одно — это не твое дело! И Агния… она не блядь! Еще раз услышу о ней подобное, выкину на хрен на улицу вместе с твоим тряпьем!
— Ой-ей-ей! Как все у нас серьезно! Ой, как все правильно! Мама дорогая! Какие мы обидчивые!
Бессмысленный разговор грозит закончиться по традиции диким скандалом, но я помню об Агнии и Алике, спокойно спящих наверху, поэтому быстренько сворачиваю балаган:
— Так, разговаривать нам с тобой не о чем. Ничего мне от тебя не надо — просьбу о деньгах можешь забыть. Либо ночуй здесь, на диване, а завтра вали, либо уе. вай со своими манатками прямо сейчас.
Поднимаюсь, не дождавшись её решения и, испытывая непередаваемое облегчение от высказанного только что решения, быстро поднимаюсь наверх, уже предчувствуя встречу…
Вероника
В какой-то момент мне показалось, что между мной и Захаром наступило некое перемирие — он больше не кричал на меня, не матерился, не угрожал и не гнал прочь из своей палаты. Я только-только успела поверить в то, что рано или поздно у нас с ним наладятся отношения и мы хоть как-то начнем общаться, как приехал Антон!
Ещё недавно я ждала его, как умирающий от жажды глотка воды, но сейчас, вернувшись из туалета, стояла за дверью, бессовестно подслушивала их разговор и готова была биться головой в стену от обиды!
— Антон, прошу тебя, пусть она уйдет! Умоляю тебя, прогони её! Кто угодно, только не Вероника!
— Я найму сиделку. Обязательно. Но у меня проблемы сейчас. Мне элементарно некогда это сделать! Игорь обещал помочь и заняться этим вопросом. Да и я же заплатил здесь медсестре, чтобы судно там, все эти дела, убирали. Что не так?
— Антон, — в голосе Захара была такая… ненависть, такая злоба, что у меня дыхание перехватило от ужаса — он это обо мне! Про меня так! — Как ты не понимаешь! Я не могу при ней! Не хочу быть таким в её глазах! Мне стыдно, Антон!
— Ты пойми, нужно, чтобы кто-то рядом все время находился. У тебя же с легкими проблема была — ты мог умереть от удушья. Нельзя тебя одного надолго оставлять! А больничные санитарки… у них пациентов куча — прибрать, помыть, принести, это они еще берутся, а сидеть здесь некому и некогда, и нам очень повезло, что Вероника, медик все-таки, согласилась!