Уходящая натура
Шрифт:
— У тебя интересные соски, сердце мое, — с непритворной нежностью в голосе пробормотал он. — Вроде бы и напряглись, но не столбиками вытянулись вперед, а будто бы внутрь провалились…
— А. Да. Мне врач говорил, что это редкое свойство, — вяло поддержала усталая расслабленная дама. — Пугал, что детей кормить будет трудно.
— Проверим. — Восс попытался втянуть сосок в рот. Попытка со второго раза удалась, и он почмокал губами. — М-м-м-м. Врут они. Очень даже можно.
— Мне все равно. У меня не может быть детей, — и на недоуменное выражение лица партнера: — Ошибки молодости…
— Аборт?
— Застудилась. Какая разница? Ты еще про всех моих любовников спроси…
— Не буду. Спать хочу.
— Почти бесконечную. На тысячу и одну ночь, — хихикнула Белка.
— Отложим на следующий раз. Можно? А сейчас — спать. Чем ты, кстати, занята завтра? Может, найдешь время и познакомишь меня с сыном Викентия Леонидовича.
— Чего это он тебя так заинтересовал? — насторожилась Вовк.
— Думаю, мы сможем помочь друг другу. Я вспомнил, что и мой приятель из Штатов Чарли Салтус, как-то говорил о Дэниэле и Уолте очень теплые слова…
4
Всеволод Михайлович Голованов, высокий и подтянутый, сохранивший офицерскую стать еще со времен Афганистана, как нельзя лучше подходил для непростой работы, которой сейчас занимался: бедовал с дамой. Дама была вполне еще молодой, веселой и незамужней. Не то чтобы перед ней стояла задача выйти замуж, но, встречаясь с незнакомым мужчиной, она всякий раз как-то само собой примеривала на него свадебный костюм с розочкой в петлице. Этому сыщику костюмчик шел великолепно.
Но Сева Головач был не только привлекательным и представительным мужчиной, но и мудрым оперативником. И нехитрые женские мысли прочел так, будто они на лбу были написаны у начальницы отдела кадров фирмы «Москва-Интер». «Ну что же, — подумалось ему, — куда лучше флиртовать с симпатюлечкой, чем шляться по сочинским улицам, следуя хвостом за каким-нибудь Бубном». [18] Хотя и против «наружки» Сева ничего особенного не имел, и даже числился вторым асом наблюдения в «Глории». А пальму первенства в этом сыскном виде спорта уже который год держал Филипп Агеев…
18
Ф. Незнанский. «Отложенное убийство».
Но здесь, слава богу, был не тот случай.
Второй день Сева ни за кем не следил, никого не задерживал, никаких «жучков» не ставил. Он безвылазно сидел в уютной комнате, которая до его «заселения» служила комнатой отдыха для сотрудников фирмы: удобные кресла, уютный диван, телевизор, цветочки, рыбки…
Сыщик первым делом побеседовал с самим Чепурным, который в «Глории» был не очень разговорчив. Да и зашел-то ненадолго: лишь оставить заявление и подписать договор. Но тут Виктор Владимирович с готовностью ответил на все вопросы, заданные Головановым. Поэтому Сева сразу смог выяснить главное, что было необходимо в расследовании: когда была совершена кража. Директор пояснил, что временной интервал совершения преступления в данном случае весьма конкретен. Основные этапы принципиальной разработки новой модели телефона были завершены около полугода назад. С тех пор идут испытания и доводки, поскольку сырой продукт на рынок выбрасывать нельзя. А ведь Чепурной мечтал именно о конкурентоспособном рыночном товаре. Более того, некоторые модули оригинальной операционной системы, без которой телефон был только красивой игрушкой, закончены не далее четырех месяцев назад. Выставка PT/Expo Comm, где «Панасоник» представил чепурновский телефон, уже десять дней как завершилась. Необходимо было время и на изготовление работающего прототипа. Даже с японскими технологиями — не меньше месяца. Ну и разобраться в выкраденных схемах удалось тоже, вероятно, не на второй день. Следовательно, с большой долей вероятности можно предположить, что базовая документация была выкрадена от двух до трех месяцев назад.
Определившись с временными рамками, Сева принялся опрашивать сотрудников, пытаясь выявить круг лиц, имевших доступ ко всем материалам по ведущейся разработке. Оказалось, что доступ имели многие. Тогда Голованов с помощью перекрестных вопросов попробовал определить, а кто же из имевших доступ был в состоянии хотя бы мало-мальски разобраться во всех схемах и программах. Круг подозреваемых сузился до пяти-шести человек, включая самого Чепурного.
Оставалось выяснить, кто из подозреваемых мог незаметно вынести и передать украденные сведения представителям японской корпорации. Оперативник предположил, что кто-то из сотрудников ездил в командировку или уволился с работы.
И вот теперь он белозубо улыбался миловидному кадровику.
— А скажите, Ирина Викторовна, — Головач посмотрел на девушку так ласково, будто бы она уже была одета в подвенечное платье, — кто из работников вашей компании отправлялся в командировку за ближайшие три месяца?
— Одну секунду, — зарделась девица и отворила сейф. — Вот списки командированных в этом году. Вместе с их отчетами о командировках.
— Так… — Всеволод Михайлович погрузился в списки, время от времени бросая на девицу пристальные взгляды, чтобы не расслаблялась. — Вижу четыре командировки. Михайлов, Петров… — У Голованова глаза полезли на лоб. — Харла…мпиев. Господи.
— Все удивляются, — заулыбалась Ирина. — Только я не понимаю чему.
— Если бы последний был Харламовым, они полностью совпадали бы с величайшей тройкой в истории русского хоккея.
Ирина вежливо улыбнулась, хотя от хоккея была так же далека, как Сева от продукции «Шанели».
— Ага, — бормотал Голованов. — И опять Михайлов.
— Это наш снабженец, — пояснила, придвинувшись поближе, начальница кадров. — Он раз в два месяца вылетает стабильно, а то и два, и три раза в месяц.
— Понятно. А чем снабжает?
— Я в этом не понимаю. Процессоры, платы, аккумуляторы. В общем, комплектующие.
— Спасибо, понял. А Петров? Он не так давно летал в Германию. Что там? — Сыщик затаил дыхание, поскольку Петрова уже включил в небольшой круг «сведущих» лиц, которых требовалось проверить в первую очередь.
— Выставка. В Ганновере. Чепурной в Лондон на экономический форум был приглашен, а на CeBIT зама по науке отправил.
«Мог ли в Германии Петров продать материалы японцам? — размышлял детектив. — Мог. Но вряд ли сотрудники „Панасоника“ могли успеть за такой короткий промежуток времени подготовить презентацию к китайской выставке…»
— Харлампиев?
— В Петербург к нашим партнерам по разработке операционных систем. Это тоже традиционно. Почти каждый месяц…
Затем Голованов ознакомился еще с десятком разных списков. И с зарплатными ведомостями. И с перечнем членов семей. Он не знал, что могло дать нужную зацепку, поскольку подозревать можно было многих. Надеялся на удачу. Разумеется, заглянул он и в список уволенных, который был совсем невелик.
За весь прошлый год из фирмы ушли только три человека. В общем, это показатель, решил для себя Всеволод. В фирме работает больше полусотни людей. Текучесть невелика. Да и кто будет бежать от стабильной и высокой зарплаты?..
Один программист покинул Чепурного почти год назад. Он автоматически исключался из подозреваемых. Зато как раз три месяца назад уволился некто Рыбкин, который был одним из основных специалистов фирмы по новым протоколам передачи данных.
— Можно мне досье на этого товарища? — подчеркнул Голованов требуемую фамилию пальцем на листе, скосив глаз на придвинувшуюся уже вплотную Ирину.
Она нехотя встала, открыла ключом отдельный шкаф, и положила перед сыщиком пухлую папку.
— Вот.