Ухожу от тебя замуж

Воронова Мария

Колдунов ничего не ответил, только вздохнул тяжело, так что ей показалось, будто он хочет заплакать. Чтобы не смущать его, Александра вновь посмотрела вверх и увидела, что дождь вдалеке прошел и через небо перекинулась широкая арка радуги.

Виктор вернулся поздно, когда гость давно уже уехал, а маленький Витя был накормлен, умыт и уложен в кроватку. Гриша так и спал, Александра прислушивалась к его ровному дыханию, волновалась за ребенка, но в глубине души чувствовала трусливое облегчение, что он спит и не нужно его утешать.

Было видно, что Виктор сильно выпил на поминках, и Александра невольно поморщилась. Она не любила его пьяным, хотя бывший муж никогда не терял самоконтроля и не опускался до скотского состояния. Обычно

он, выпив, произносил возвышенные речи о святости профессии, о том, какие удивительные люди все врачи, а среди них Виктор Стрельников самый удивительный, и, ступив на путь самовосхваления, уверенно двигался по нему дальше, вещая о своих великих достижениях и грандиозных планах. Александре всегда становилось неловко за мужа и жалко несчастных пациентов, чья болезнь стала предметом пьяной болтовни, а когда Виктор с пафосом восклицал: «Я сломаю хребет раку!» – она просто не знала, куда глаза девать, и старалась где-то скрыться в тот момент, как будет произнесена эта сакраментальная фраза.

Теперь, к счастью, она больше не обязана его слушать.

Александра хотела сразу уходить, но Виктор взял ее за руку:

– Побудь со мной немножко, Сашенька!

Они прошли в кухню, Виктор тяжело сел за стол и попросил чаю. Александра молча приготовила ему чашку так, как он любил: крепкий чай с двумя ложечками сахара, и поставила на стол.

– А ты что ж?

– Дома попью.

– А может, останешься? А, Сашуль? Поздно уже, и мне полегче, когда ты рядом.

Она покачала головой. Виктор вздохнул и снова взял ее за руку. Александра уж стала забывать, какая теплая и ласковая у него ладонь…

– Роднуленька ты моя, – вздохнул Виктор. – Если бы ты только знала, как я по тебе скучал. Каждый вечер мысленно желал тебе и Катеньке спокойной ночи, а как проснусь – доброго утра.

«А чего мысленно только», – вдруг подумалось Александре, и она сразу одернула себя за неуместный сейчас цинизм. Но все же… Кто мешает позвонить Кате? Девочка расстраивается, что отец совсем о ней забыл, а он, оказывается, мысленные сигналы посылает.

– Пей чай, а то остынет, – сказала она вслух.

– Ты самый родной мне человечек, Саша, ближе тебя у меня никого нет и никогда не было, – вдруг произнес Виктор совершенно трезвым голосом.

– Пойду я, Витюша. – Слушать его оказалось просто невыносимо. – Действительно, уже поздно.

– Но…

– Пойду.

Быстро поцеловав его в лоб, Александра выскочила на улицу. Она боялась, что если еще послушает уговоры Виктора, то сдастся и останется, а это, конечно, было бы не просто неправильно, но и оскорбительно по отношению к Грише. Что он почувствует, если утром увидит, как в кухне хозяйничает чужая тетка?

После развода Александра почти не жила в городской квартире. Дача тоже строилась во время их брака, но Виктор редко бывал там и не оставил по себе воспоминаний, ни хороших ни плохих, а в квартире было иначе. Нельзя сказать, чтобы Александра сильно страдала там от гнета прошлого, просто испытывала чувство сродни фантомным болям или такое, как возникает, когда заносишь ногу подняться на следующую ступеньку и вдруг обнаруживается, что ее нет, лестница кончилась. Александра просто не могла избавиться от привычки жить с мужем, хотя муж давно ушел. Она машинально ложилась на свою половину кровати и часто, кинув взгляд на Витину тумбочку, спохватывалась, что не поставила ему на ночь бутылку минеральной воды. Проснувшись утром, она думала: неужели Витя ушел на работу и меня не разбудил, и только через несколько секунд соображала, что муж ушел не на работу, а к другой женщине.

Выйдя в магазин, расположенный в цокольном этаже их дома, она иногда брала сливочное масло прежде, чем вспоминала, что муж ушел и масло никто не станет есть. И много-много других мелких привычек супружества настигали ее в городской квартире, поэтому Александра сбегала от них на дачу. Но сегодня возвращаться туда было уже поздно, и Александра вошла в дом, где много лет жила счастливой женой, откуда выдала замуж дочь и где впервые застала мужа с любовницей…

Но сегодня день

выдался слишком тяжелым и слишком грустным, чтобы завершать его грязными воспоминаниями. Александра тряхнула головой, наскоро приняла душ и легла в постель. Включила «Теорию большого взрыва», чтобы отвлечься от тягостных мыслей. Раньше, будучи замужем, она не могла себе позволить такой вольности: Виктор смотрел на ночь новости и сразу выключал телевизор, чтобы ничто не мешало ему уснуть. Предполагалось, что свои любимые сериалы бездельница-жена может смотреть весь день напролет, пока он на работе. «Или с бабами развлекается», – шепнул на ушко ехидный внутренний голос. Виктор часто задерживался допоздна, а по молодости брал много ночных дежурств, и Александра ждала его в счастливом неведении, преисполняясь гордостью, что муж ее талантливый и востребованный хирург, что он спасает жизни, пока она обеспечивает ему крепкий тыл. Оказывается, он не только спасал уже существующие жизни, но и создавал новые, что ж, бог ему судья, и пора перестать о нем думать. Это был долгий брак, но он закончился, и нет смысла теперь искать границу, за которой кончалась иллюзия и начиналась правда.

…Она проснулась в восьмом часу утра, отдохнувшая и в прекрасном настроении, но быстро вспомнила, что у Виктора умерла жена, поэтому радоваться жизни сейчас нехорошо. Александра вздохнула: наверное, она очень плохой человек, но так трудно заставить себя скорбеть!

Заварив себе кофе, Александра села листать ленту новостей в социальной сети. Промелькнуло несколько постов с восхвалениями ее книг, и писательница почувствовала легкий укол совести: уже месяц прошел, как она сдала рукопись в издательство, пора приниматься за новую, а у нее еще конь не валялся. Даже сюжет еще не сформировался, какие-то обрывки идей ползают по извилинам, как изможденные солдаты в окопах, а в атаку не идут… Надо сесть, сосредоточиться и набросать план текста, но вчерашний день, чувствовала Александра, надолго выбил ее из привычного ритма.

Она листанула дальше и улыбнулась: кто-то выложил запись старой композиции Мешкова, от которой юная Александра фанатела до дрожи в коленках.

Да что там… Даже теперь песни Мешкова вызывают трепет в ее сердце. Александра нажала воспроизведение и включила максимальную громкость на айпаде.

Неважно, что после развода с Виктором у нее был с Мешковым роман, просто Всеволод очень талантливый, и от его песен душа хочет воспарить, оторваться от тела и улететь куда-то ввысь. «Как старая боевая лошадь от звуков военной трубы хочет в поход», – усмехнулась Александра, и руки вдруг сами достали телефон.

Когда человек остается один, он дичает и делает глупости. Например, находит номер музыканта Мешкова и собирается ему позвонить, хотя прекрасно знает, что этого не нужно.

«Может, он вообще сменил телефон, – сказала себе Александра. – Определенно, фанаты пробили номер, и он его сменил. Ну а с другой стороны, с бывшим мужем ты вчера ж виделась, и земля не раскололась, так что, если позвонишь бывшему любовнику и спросишь, как он поживает, тоже ничего не случится. Простая вежливость».

В конце концов она выторговала себе лимит: три гудка. Если за это время Мешков не ответит, она разъединится.

Странно, но как только она набрала номер, сердце заколотилось как бешеное, во рту пересохло, и руки, кажется, задрожали, будто она была не взрослой женщиной, а влюбленной девочкой-подростком. Еле дождавшись, когда прозвучит назначенный третий гудок, Александра разъединилась. Вот и все.

Пора возвращаться на дачу, в благополучную безмятежность, к родителям и цветам. Хватит с нее страстей и переживаний.

Она потянулась к джинсам, но вдруг вспомнился вчерашний упрек свекрови. Опростилась… Неужто правда? Вдруг она, как множество женщин, оставшихся одинокими, махнула на себя рукой и просто пока еще не сознает этого? Надо быть честной с самой собой и признать, что она носит джинсы не потому, что у Всеволода при виде ее обтянутой денимом попы искры из глаз сыпались, а просто это удобно, напялила и пошла. Не надо ничего наглаживать и потом следить, чтобы юбка не задралась и не перекрутилась, идешь себе и идешь.