Уилт непредсказуемый
Шрифт:
– Ничего она не поднимет, – успокоил его Уилт. – Разве только узнает, что я подыскиваю другое место жительства для… Как там. на самом деле зовут эту чертову бабу?
– Гудрун Шауц. А сейчас, сэр, нам пришлют обед из столовой, и мы займемся соответствующими приготовлениями.
– Какими еще приготовлениями?
Но начальник уже вышел из комнаты, а его помощник в штатском был явно не расположен отвечать на вопросы. Присмотревшись, Уилт с ужасом заметил, что у того под мышкой справа слегка оттопыривается пиджак. Зажмурившись,
Дома на кухне Ева кормила девочек.
– Папу ждать не будем, – объявила она, – папа придет попозже.
– И волынку свою тоже принесет? – спросила Джозефина.
– Какую волынку, милая? У него нет никакой волынки.
– Как же нет, а на ноге? – уточнила Пенелопа.
– Да, но это не та волынка, на которой играют.
– А я однажды видела на параде, как дяди в платьицах играют на волынках, – похвасталась Эммелина.
– Это называется шотландская юбка, а не платьице.
– А я видела, как папа в домике в саду играл на своей волынке, – заявила Пенелопа, – и даже мамино платьице надел.
– Нет, Пенни, папа на ней не играл, – возразила Ева, удивляясь про себя, как же это Уилт ухитрился сыграть на катетере.
– Все равно от волынков такой ужасный звук, – настаивала Эммелина.
– Папа тоже сделал ужасный звук, когда ты прыгнула к нему на кровать…
– Да, милая, ему приснился страшный сон.
– Папе снилось, что он плывет по морю, а водичка теплая-теплая. Я сама слышала!
– Кошмар, – согласилась Ева. – А что вы делали сегодня в садике?
Однако отвлечь близняшек от увлекательной темы папиных злоключений не удалось.
– Мама Роджера сказала, что у папы, наверное, нелады с мочевым пузырем и ему приделали волынку, – сказала Пенелопа. – Мам, а что такое мочевой пузырь?
– Я знаю! – обрадовалась Эммелина. – Это такой поросячий животик, и из него потом добывают волынки! Мне Сэлли рассказывал…
– Наш папа не поросенок…
– Хватит, девочки! – решительно сказала Ева. – Папу больше обсуждать сегодня не будем! Кушайте тресковую икру.
– Не буду! Роджер говорит, что икра – это рыбкины детки, – заявила Пенелопа.
– Ничего подобного, у них нет деток! Рыбки просто мечут икру…
– А сосиска может метать икру?
– Конечно, нет, дорогая. Сосиски же не живые.
– А Роджер говорит, у его папы сосиска мечет. Вот поэтому его маме приходится даже…
– Мне совсем не интересно, что говорит Роджер.
На самом деле Еве страшно хотелось узнать подробности интимной жизни Ростонов. Тем не менее обмен знаниями надо было прекратить.
– И вообще такие вещи обсуждать нехорошо!
– Почему, мамочка?
– Потому что нехорошо, – сказала Ева, не в силах придумать сколько-нибудь убедительную причину. Она просто не знала, как поступить. С одной стороны, ее учили, что такие вещи обсуждать неприлично. С другой стороны, необходимо всемерно поощрять
Позвонила Мэвис, напомнить, чтоб Ева заехала за ней по пути на симпозиум по нетрадиционной таиландской живописи.
– Понимаешь, Генри нет дома, – объяснила Ева, – он с утра пошел к врачу, я ждала его к обеду, но до сих пор нет. Мне не с кем оставить девчонок.
– Мою машину забрал Патрик, – сказала Мэвис, – а его собственная в ремонте. Я так рассчитывала на тебя!
– Ладно, тогда попрошу миссис Де Фракас посидеть полчасика с малышками. Она сколько раз сама предлагала. Да и Генри скоро придет…
Она пошла в соседний дом, и вскоре старенькая миссис Де Фракас сидела в беседке, окруженная близняшками, и читала им про Рикки-Тикки-Тави. Вдове генерал-майора Де Фракаса было восемьдесят два года, и золотые деньки своей молодости, проведенной в Индии, она помнила намного лучше, чем то, что случилось вчера или на прошлой неделе. В общем, Ева со спокойной душой поехала за Мэвис.
Тем временем в участке Уилт заканчивал свой обед. За едой, рассматривая фотографии, он успел вычислить еще парочку террористов, из тех, что чаще всего появлялись в доме. Вскоре к участку подкатили несколько здоровенных фургонов. Оттуда вывалила целая куча молодцов, одетых кто во что горазд. Инструктаж было решено провести в столовой. Руководить операцией было поручено майору из войск специального назначения.
– Сейчас, – снисходительно начал майор, – начальник отдела по борьбе с терроризмом расскажет о начальной стадии проведения операции. Но прежде я хочу подчеркнуть: мы имеем дело с бандой самых безжалостных убийц в Европе. Никто из них не должен скрыться. В то же время мы хотели бы, по возможности, избежать кровопролития. Однако должен предупредить, что в данной ситуации нам дано право сначала стрелять, и только потом задавать вопросы, если будет кому. Таково распоряжение министра.
Он хищно улыбнулся и сел.
– Когда дом оцепят, – продолжил Мистерсон, – мистер Уилт войдет в дом и попытается вывести свою жену и детей. До этого никто ничего не, должен предпринимать. Так же следует помнить: это наш единственный шанс арестовать как минимум трех главарей банды. Может, и больше. Тут опять вся надежда на мистера Уилта, который сообщит нам, сколько террористов находилось в доме на момент его выхода. На этом я заканчиваю и передаю слово майору.
Он вышел из столовой и отправился в кабинет, где Уилт уплетал за обе щеки пудинг, прихлебывая горячий кофе. У двери кабинета Мистерсон наткнулся на врача и психолога, приехавших с военными. Они изучали Уилта сквозь замочную скважину.