Украденная любовь
Шрифт:
Правда, он все-таки сделал ей предложение, хоть и не слишком любезным образом. Возможно, впрочем, что на самом деле Киприан вовсе не собирался на ней жениться. Может быть, он просто хотел таким образом положить конец ее протестам. О, как же во всем этом разобраться?!
— Входи и садись, — радушно пригласила Ана, когда они подошли к прелестному маленькому коттеджу с увитой красными розами решеткой перед входом. Внутри блестел натертый паркет, пахло лимоном и свежим хлебом.
Элиза безвольно, как кукла, вошла, не глядя по сторонам. Когда Ана подтолкнула ее к креслу, Элиза села. Когда
— Я не могу говорить об этом. Пожалуйста, не заставляй меня! — тихо попросила она.
Но женщина, так нежно и внимательно ухаживавшая за ней, проявила неожиданную твердость:
— Если ты не можешь рассказать о своей беде мне, то кому же ты можешь рассказать? Я — твоя единственная союзница в этом обиталище жестокосердых мужчин. Если, мы хотим одержать верх, то должны помогать друг другу.
— Что значит «одержать верх»? — спросила Элиза растерянно.
— Завоевать право идти своим путем. Делать то, что мы хотим. — Ана пожала плечами и улыбнулась. — Нужно доказать этим мужчинам, что это принесет им куда больше счастья, чем то, чего, как им кажется, хотят они.
Элиза покачала головой:
— Это очень долго рассказывать… Тебе будет трудно сразу понять…
— Уж как-нибудь постараюсь. — Ана подкинула дров в камин и поправила на Элизе покрывало. — Ну что стряслось?
— Да нет же, все это слишком сложно — и совершенно безнадежно. Видишь ли, Обри… Обри — его брат. Брат Киприана, — призналась Элиза, которая и сама еще не могла поверить и привыкнуть к тому, что она узнала от Киприана.
— Сводный брат, — поправила ее Ана. — Ксавье мне рассказал. — Она пристально посмотрела на Элизу своими темными миндалевидными глазами. — Тебя смущает, что Киприан — незаконнорожденный?
— Нет! — Элиза опустила руку с чашкой. — Нет, — повторила она.
— Тогда, может быть, тебя смущает, что у него нет титула и что ему приходилось добиваться всего самому?
— Конечно, нет! — отрезала Элиза. — Это здесь совершенно ни при чем. — Она поставила чашку на край стола и встала. — Ты просто не понимаешь!
— Ты любишь его?
У Элизы задрожал подбородок, и она стиснула зубы, чтобы унять эту дрожь.
— И это здесь ни при чем. Он меня не любит и никогда не полюбит. Мне нужно убраться отсюда! — К великой своей досаде, она снова начала плакать.
Ана усадила Элизу обратно в кресло. Таинственное, проницательное выражение ее тонкого восточного лица ничуть не изменилось. Чуть заметная ласковая улыбка согрела его.
— Что ж, спасибо и на этом, хотя я надеялась узнать от тебя больше. Пей свой чай. Я принесу все необходимое, чтобы ты смогла одеться и причесаться. Ксавье скоро прядет обедать, и, если ты действительно хочешь уехать, он найдет способ отправить тебя домой. Но если ты любишь Киприана… — Она сделала паузу, ее улыбка стала чуть веселее. — Что ж, возможно, что и в этом случае тебя придется отправить домой как можно скорее.
Элиза потрясла головой:
— Я не понимаю…
Ана взяла ее за подбородок и заглянула ей
— Иногда любви надо немножко помочь, Элиза. Для этого и существуют друзья.
— Здесь ты не сможешь помочь, — мрачно возразила Элиза. — И никто не сможет…
Ана только улыбнулась в ответ:
— Увидим. Скоро увидим.
20
Ана взялась за дело, и все завертелось с такой быстротой, что у Элизы чуть не закружилась голова. В мгновение ока на Элизе оказалось простенькое льняное платье в серую и белую полоску, и вот она уже, повинуясь команде Аны, пытается разодрать щеткой и гребнем, безнадежно спутанные волосы. Тем временем Ана хлопотала по дому, как будто ничего особенного не произошло, резала лук, сыпала перец и другие пряности в котелок с телячьим рагу, томящимся на плите. К тому моменту, когда Элиза обрела более или менее пристойный вид, в воздухе разливался упоительный аромат рагу, а на кухонном столе, накрытом на пятерых, уже стояли хлеб, масло, эль и холодное молоко.
Ана окинула девушку критическим взглядом.
— Умойся, — распорядилась она и, улыбнувшись, добавила: — Все уладится, Элиза. Я это чувствую вот здесь. — И хлопнула себя по груди.
Элиза выдавила улыбку, хотя и не разделяла уверенности Аны. Услышав шаги за дверью, она застыла, но при виде входящего Ксавье не смогла бы сказать, что чувствует — облегчение или разочарование.
— Элиза! Не ожидал найти вас здесь… — Африканец замолчал и взглянул на нее пристальнее. Затем бросил вопросительный взгляд на Ану.
— Милые бранятся, — снова улыбнувшись, ответила та на его невысказанный вопрос.
— Неправда! — взвилась Элиза. — Мы не… то есть… это не обычная ссора, — сбивчиво закончила она.
Ксавье поднял свои угольные брови, переводя взгляд с Аны на Элизу и снова на свою жену.
— Киприан рассказал ей о своем родстве с Обри, и теперь она собирается покинуть Олдерни, — объяснила Ана. — Ты можешь это устроить?
— Ах вот как, — понимающе кивнул Ксавье, потом нахмурился, остановившись перед Элизой. — Но вы не можете уехать, Элиза. Киприан будет очень зол…
— Я его ненавижу! — выпалила Элиза, и в тот момент ей казалось, что так оно и есть. Или почти так. Но она решила не обращать внимания на это «почти». — Я не могу здесь больше оставаться ни минуты. И не останусь!
— Думаю, Оливер мог бы отвезти ее в Лондон, — заметила Ана.
— Оливер? Оливер! — воскликнул Ксавье. — Да Киприан убьет парня, если он… — Он остановился, и они с женой обменялись долгим взглядом. Потом Ксавье улыбнулся. — Оливер, — повторил он задумчиво. — Но с ним она будет в безопасности.
— Я тоже так думаю.
— Я не хочу, чтобы Оливер ссорился с Киприаном, — вмешалась Элиза.
Ксавье пожал плечами и направился к столу.
— Олли постоянно ссорится с Киприаном. И Киприан всегда его прощает.
— Вы действительно думаете, что он поможет мне?
— Они с Обри сейчас придут, — объявила Ана. — Можешь спросить у него сама.
Когда вошли Обри и Оливер, сияя улыбками и в самом лучшем расположении духа, Элиза не могла заставить себя отвести глаза от своего юного кузена. Их сходство с Киприаном несомненно, поняла она.