Украденные воспоминания
Шрифт:
— Было бы не трудно, давно бы встретил. Только догнать ее с палочкой все равно не смог бы.
Джон кивнул, посмотрел на трость и, протянув руку, представился:
— Джон Хадсон.
— Майор Хендерсен, — произнес мужчина, отвечая на рукопожатие.
— А я — Наташа. Сейчас мы что-нибудь подыщем вашей маме.
Джон обернулся к продавщицам:
— Отдыхайте, девушки, мы как-нибудь сами.
Втроем стали рассматривать сережки, так как новый знакомый решил подарить маме именно их.
— Мне нравятся вот эти, —
— Мне тоже. А вот моему кошельку — нет, — вздохнул мистер Хендерсен.
— Вы где служили? — спросил Джон.
— Сначала в палубной авиации, потом год в Афганистане. Перед самым отпуском сбили. Успел катапультироваться, но это произошло над горами, приземление было неудачным, сломал ногу. Трое суток выбирался, пока меня вертолет не обнаружил. Думал, вернусь в строй, однако кость плохо срослась… Надеялся, что оставят в наземной службе, но уволили подчистую. Хотел устроиться в главный штаб ВВС или в военную разведку — не берут. Знаю четыре языка: немецкий, испанский, арабский и русский…
— Вы хорошо говорите по-русски? — спросил Джон на знакомом ему языке.
— Понимаю все, — ответил на русском майор Хендерсен, — говорю с акцентом.
— Какие персональные награды имеете? — снова перешел на английский мистер Хадсон.
— Какая разница, что сейчас вспоминать! — отмахнулся новый знакомый. — Ну, имеется у меня медаль Почета, и что?
— Вы шутите! — не поверил Джон. — Вы удостоены высшей военной награды, а вам отказывают в приеме на работу?
— Такова жизнь, — грустно улыбнулся майор и посмотрел на Наташу.
Он был высок и красив, мужественен и подтянут, и у него была обаятельная улыбка. Наташа отвернулась и стала рассматривать то, что выставлено на прилавке.
— Все-таки сережки с изумрудиками самые приличные из всех, — сказала она.
— Для кого изумрудики, а для кого изумрудища, — снова улыбнулся майор.
Мистер Хадсон посмотрел на Наташу.
— Я договорюсь, чтобы отдали подешевле: у меня здесь скидки по золотой карте, а кроме того, я постоянный покупатель и умею ладить с менеджерами.
Он отошел в сторону и взмахом руки подозвал к себе обеих продавщиц.
Через десять минут все трое вышли из магазина. Джон подарил Наташе гарнитур с сапфирами, а майор все же взял те понравившиеся ему сережки.
— Надо же, какая у тебя замечательная карта! — восхищался тот. — Вместо восьми девятисот я отдал ровно три. Послушай, Джон, а виски тебе не продадут с такой же скидкой?
— Пьешь? — строго спросил мистер Хадсон.
— Конечно, — кивнул майор Хендерсен. — Стакан «бурбона» на День независимости и пару бокалов шампанского на Рождество. К большему не приучен.
Они подошли к машине и начали прощаться.
— Где твоя тачка? — поинтересовался мистер Хадсон.
— А я сегодня на метро. В мою машину нынче ночью мусорка врезалась, помяла основательно.
— Тогда
Так оно и было, но Наташа удивилась, потому что забыла об этом. Правда, она и не пыталась подсчитывать.
Новый знакомый от совместного обеда отказался, однако в машину сел. Когда подъехали к его дому, Джон протянул свою визитку и сказал:
— Мы собираемся отметить наш маленький юбилей, закатим в субботу вечеринку. Народу будет много, и ты лишним не будешь.
Хендерсен покачал головой, отказываясь.
— Это же в твоих интересах, — настаивал Джон. — На вечеринке познакомлю тебя кое с кем из объединенного комитета начальников штабов и из военной разведки. Думаю, ты со своим опытом, знанием языков и заслугами без работы не останешься. Может, даже добьемся того, что тебе вернут форму. Хотел бы этого?
— Очень. Армия — вся моя жизнь.
— Надеюсь, что она будет долгой, — улыбнулся мистер Хадсон и подмигнул Наташе.
Майор Хендерсен вышел из «Мерседеса» и похромал по направлению к входу.
Джон посмотрел ему вслед:
— Безумно красивый парень. Тридцать три года всего, а инвалид.
Когда он успел узнать возраст нового знакомого?
Глава 7
Светлана поднялась по ступенькам к будке охранника, просунула в узкое окошко парковочный талон и сказала:
— У вас шлагбаум не работает.
— Автоматика отказала, — объяснил охранник, не отрывая взгляда от экрана маленького телевизора, на котором шла перестрелка. — Вы уж сами поднимите его, а когда проедете, опустите. Это не трудно. А мне туда-сюда прыгать, каждому поднимать и опускать…
— Я поняла, — сказала Светлана и начала спускаться.
— Женщина! — крикнул вслед охранник. — Как вас там… Госпожа Томина! Если сегодня вечером машину парковать будете, то можете рядом с моей будкой ставить. Тут место на неделю освободилось. Могу машину вам помыть.
— Я поняла, — опять сказала Света.
Она подошла к своему «Субару» и увидела свежую потертость на переднем бампере: очевидно, молоденькая соседка, паркуя свой «Форд», зацепила ее машину. В другое время это обстоятельство расстроило бы, но теперь она только равнодушно скользнула взглядом по бамперу и нажала кнопку брелока, снимая сигнализацию. Ничто уже не волновало ее: все прежнее осталось далеко в том прошлом, где была какая-то радость ожидания следующего дня и счастливой безмятежности, которую иногда нарушали вот такие мелкие неприятности, которые, как оказалось, не стоили ровным счетом ничего. Только чтобы понять это, надо было отсидеть шестнадцать суток в следственном изоляторе, в камере, переполненной истеричными и злобными бабами.