Украденный залог
Шрифт:
Зеленый газик начальника геологической партии остановился перед большим холмом.
Снова разгружали машины, снимали ящики. И так всегда. Таня вздохнула, поправила волосы и полезла на холм. Надоело все: пустыня, бесконечные графики
Солнце запуталось в далеких тучах. Небо стало серым, почти стих ветер; внизу на барханах метет песчаная поземка. Алексей подошел и не решился привычным жестом обнять ее за плечи.
Здесь их никто не видит, просто он понял все.
— Значит, завтра тебя уже не будет со мной?
— Да.
— Еще есть время. Целая ночь. Машина уходит утром. Может быть…
— Нет, Алеша.
— Таня, я не пушу тебя. Ты не можешь!
Она улыбнулась, зачерпнула пригоршню песка и пересыпала из ладони в ладонь,
— Я возьму на память немного песка, ты разрешишь?
— Ты говорила там — все прошло, все кончено, зачем же…
— Извини. Я ничего не знаю. Устала от тебя, от всего. Там было тише.
Он ушел. Таня осталась одна. Достала платок и завязала в него горсть песка. Знойного и душистого, частицу огромной пустыни, которая знала так много и так много могла…
Ночью, когда лагерь уснул, взяла фонарик и вышла проститься с песками. Вдалеке остались палатки.
Странный
… На фоне черных гранитных стен колонна казалась ослепительно белой… Свет фонаря играл на ней голубыми искрами и очерчивал странные тени… Из глубин камня глянули живые человеческие глаза. Девушка подошла ближе и вздрогнула. Долго стояла, прижавшись к колонне.
Тысячи лет не имели значения. Шершавые нервные штрихи резца — и лицо женщины — гордое, странное лицо… Лицо человека, который умел любить и никогда не прощал, все помнил и был сильнее пустыни.
Почему-то ей совсем не страшно. Казалось, можно стоять так целую вечность и слушать, как сверху, из обвалившегося свода, сыплется песок. В провале видны были звезды. Наверно, тот, кто высек здесь это лицо, тоже смотрел на них…
Утром, когда грузили машину, Алексей вышел проститься. Таня стояла у своей палатки задумчивая и странная.
— Ты уже уложила веши?
Она молча отрицательно покачала головой.
— Я остаюсь. Этот холм… Ты говорил, мужество остается людям. Теперь я знаю, что это правда.