Украинская химера. Финал антирусского проекта
Шрифт:
До последнего момента Волошин был лоялен Праге, но, поняв, что Чехословакия в агонии, он объявил о создании независимой Карпатской Украины, а сам был провозглашен ее президентом. Сразу же он обратился к Гитлеру с просьбой признать новое государство, однако немцы не ответили. На повторное обращение Волошина 15 марта 1939 года германский консул сообщил, что рейх не может взять Карпатскую Украину под свой протекторат. В это же время Венгрия объявила Закарпатье своей собственностью, и в край вступили регулярные венгерские войска, стремительно атаковавшие отряды Волошина. Вскоре на помощь венграм пришла еще и польская армия, которая нанесла удар в тыл Карпатской Украине.
К 18 марта 1939 года Закарпатье было полностью под контролем венгерско-русинских частей, а Августин Волошин, его коллеги по правительству и функционеры ОУН были вынуждены бежать в Румынию. Судьба рядового состава «Карпатской сечи» была более трагична. Большая их часть была уничтожена, причем местное венгерское население устроило охоту на уцелевших украинских националистов, которых убивали без жалости. Так же жестко действовали и поляки, которые вполне обоснованно считали оуновцев террористами, с которыми не надо церемониться. Чуть больше повезло тем, кто попал в плен к регулярной венгерской армии, — украинцев — граждан Чехословакии всего лишь отправили в концлагерь, но оуновцы — граждане Польши были выданы на расправу полякам.
Степан Фенцик стал депутатом венгерского парламента, где, не изменив своим взглядам, проработал до 1944 года. После окончания Великой Отечественной войны он был арестован СМЕРШем, а 30 марта 1946 года по постановлению Закарпатского областного суда казнен за сотрудничество с венграми. Августин Волошин из Румынии переехал в Югославию, а потом — в Прагу. После нападения Германии на СССР Волошин обратился к Гитлеру с письмом, в котором предлагал себя на пост президента занятой немецкой армией Украины. Немцы столь «интересное» предложение проигнорировали. В мае 1945 года Волошин был арестован советской контрразведкой и отправлен в Москву, где вскоре скончался.
Интересно отметить, что вокруг Карпатской Украины были серьезные политические интриги. Во время расчленения Чехословакии в Европе активно муссировался слух о том, что немецкие войска не остановятся на достигнутом, а продолжат свой поход и на Советскую Украину. В это верили (или делали вид, что верят) оуновцы, об этом говорили западные дипломаты и журналисты… Режим Волошина был очень лоялен к немцам, и карпатские украинцы рассчитывали, что Германия поможет им создать свое государство, как чуть раньше помогла словакам. В таком случае Карпатская Украина была бы верным сателлитом Третьего рейха. Почему же Гитлер не пошел на это? Во-первых, Венгрия как союзник была гораздо важнее Берлину. Ну а во-вторых, создание под эгидой Германии независимого украинского государства было бы враждебным актом одновременно по отношению и к Польше, и к Советскому Союзу. Так что, отдавая Закарпатье венграм, Гитлер сигнализировал Варшаве и Москве: «Я не собираюсь предпринимать никаких враждебных действий». В Кремле намек был понят, и Сталин, выступая на XVIII съезде партии, заметил: «Деятели этой (англо-французской и североамериканской. — Прим. авт.) прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее как весной этого года присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов населения, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований».
Так что гитлеровская уступка Закарпатья венграм стала первым шагом в улучшении советско-германских отношений, что в итоге привело к заключению в августе 1939 года договора о ненападении между СССР и Третьим рейхом.
Прежде чем говорить о советско-германском договоре 1939 года, необходимо сделать небольшое отступление и остановиться на геополитической ситуации 20–30-х годов. В 1914 году были такие мировые центры силы: Великобритания, союз Россия — Франция, союз Германия — Австрия.
После окончания Первой мировой войны из числа великих держав выбыли Россия, Германия и Австрия. Можно сказать, что победителем в войне стала Великобритания, ведь Рейх больше не мог претендовать на английские заморские колонии, а русским стало не до продвижения в Среднюю Азию, оставшуюся зоной британского влияния. Огромные пространства распавшихся империй оказались поделены между новыми небольшими национальными государствами, каждое из которых имело претензии к соседям, а значит, было обречено на постоянные междоусобицы.
Правда, чрезвычайно усилились разбогатевшие на военных поставках Соединенные Штаты Америки, которые постепенно стали все активнее включаться в мировые дела. Кроме того, многие века подряд Лондон вел активную дипломатическую игру, стремясь, чтобы в Европе существовал такой баланс сил, при котором ни одна страна не могла бы, подчинив себе континент, бросить вызов туманному Альбиону. В 1918 году эта система рухнула. Вдруг оказалось, что на материке осталась лишь одна сверхдержава — Франция, на которую в своей внешней политике стали ориентироваться новые государства. Во время противостояния с кайзеровской Германией Париж и Лондон вынужденно стали союзниками, но теперь, когда общая угроза миновала, ничто не удерживало их от столкновения. Если бы у государственного руля в Париже оказался амбициозный и решительный лидер, готовый проводить имперскую политику, то британскому льву пришлось бы потесниться. Для французов ситуация была гораздо более выгодной, чем во времена Наполеона, которого от удара по Англии удерживали Австрия, Россия и Пруссия. Среди парижской элиты такого человека не оказалось, да и сама Франция за годы мировой войны понесла катастрофические людские потери и не была готова к новым жертвам, но, несмотря на это, ситуация была угрожающей для Великобритании.
Чтобы убрать даже гипотетическую возможность французской экспансии, официальный Лондон начинает потихоньку поддерживать возрождение Германии. На эту тему написано немало книг, так что не будем подробно останавливаться на англо-немецких отношениях того времени. Отметим лишь то, что, если бы англичане захотели, Гитлер никогда бы не пришел к власти, а слабая Веймарская республика не превратилась бы в грозный Третий рейх.
Кроме того, в это время на другом конце Европы на месте канувшей в небытие Российской империи вдруг возникло динамично развивающееся государство, к тому же исповедующее опасное для мировой финансовой элиты мировоззрение — коммунизм. И пусть СССР в начале тридцатых годов по военной мощи и геополитическому весу был лишь бледной тенью романовской России, но тенденции были налицо: страна возрождалась и развивалась. А сам факт существования социалистического государства вызывал опасные брожения среди рабочего класса всей Европы. Того и гляди, на волне кризиса и в Европе начнутся социальные революции. Поскольку противостоять идее может только идея, то в противовес адептам социализма по всему континенту начинают создаваться крайне правые организации, которые получают неплохое финансирование. И тут убежденный антикоммунист Гитлер во главе Германии — просто находка для всех консервативных сил. В случае если СССР вдруг решит разжечь мировую революцию, то немцы станут пожарными, которые своей и русской кровью защитят капитализм.
Свою игру вели и американцы, которые во внешней политике взяли на вооружение классическую схему англичан «уничтожать своего врага чужими руками». После Первой мировой войны основным конкурентом США была Великобритания. Все двадцатые годы между Вашингтоном и Лондоном шла невидимая постороннему глазу, но жестокая борьба за доминирование в мире. Британия стремилась удержать под контролем свои огромные заокеанские владения, а США пытались вести экспансию своего бизнеса на все привлекательные мировые рынки, включая колониальные. Начавшаяся в 1929 году Великая депрессия только подстегнула борьбу за мировые рынки. Естественно, эта борьба велась экономическими и дипломатическими методами, но никто не исключал, что дело может дойти и до «последнего довода королей».
Так что американцы начали способствовать появлению у Лондона еще одного противника, который был бы достаточно силен, чтобы связать руки британцам в Европе, но при этом не представлял реальной угрозы Америке. Скорее всего, именно этим и объясняется поток американских инвестиций в Германию, позволивших Гитлеру вывести страну из кризиса и начать ее перевооружение. Огромные военные заказы оживили немецкую экономику, подняли уровень жизни и позволили Берлину начать потихоньку избавляться от унизительных ограничений, наложенных Версальским миром. Возрожденный Рейх все активнее стремился к реваншу за позор 1918 года и пересмотру своего места в мире. Это не могло не привести к конфликту с соседями, сильнейшим из которых была Франция. Если бы Париж вмешался, когда Гитлер начал нарушать Версальский договор, то Германия была бы снова разгромлена. Однако западные страны обеспечили Берлину «зеленый свет» и позволили присоединить сначала Австрию, а потом и Судетскую область. После этих действий Германия так усилилась, что, не оглядываясь на мнение других стран, смогла захватить остаток Чехии и начать подготовку к дальнейшему расширению своей зоны влияния. Только теперь западным политикам стало ясно, что многочисленные реваншистские выступления Гитлера не пустая демагогия для завоевания симпатий электората, а настоящая программа действий. Неожиданно Германия стала реальной угрозой стабильности в Европе.