Украинская химера. Финал антирусского проекта
Шрифт:
События 1940 года, когда бандеровцы активно пытались организовать восстание на Западной Украине, массово засылали агентов из-за границы, но в итоге только зря погубили немало своих людей, которые были арестованы или уничтожены НКВД, только подтвердили правильность политики ОУН(м). Так что мельниковцы с полным основанием клеймили своих конкурентов, называя их авантюристами и вредителями. В апреле 1941 года бандеровцы официально разорвали отношения с мельниковцами, не признав результатов проведенного в Риме Второго великого (большого) съезда ОУН, и провели собственный съезд в Кракове. Постановления этого съезда гласили, что ОУН борется одновременно с евреями и Москвой, причем Москва — главный враг националистов. Документы съезда были переведены на немецкий язык и направлены руководству Германии, где были встречены с одобрением.
В мае 1941 года бандеровцы разработали новый план действий, названный «Борьба и деятельность ОУН во время войны». От «Единого генерального плана» он отличался большей проработанностью деталей. Именно в нем появляется хрестоматийная фраза: «Наша власть должна быть страшна для ее противников. Террор для чужинцев-врагов и своих предателей».
Также в документе было зафиксировано намерение уничтожить враждебные националистам национальные меньшинства: русских, поляков и евреев. При этом элита и интеллигенция первых двух народов подлежала физическому истреблению, а простонародье должно было быть ассимилировано или изгнано. Евреи же подлежали полному истреблению.
Согласно этому плану сразу после нападения Германии на СССР находящиеся в УССР члены ОУН должны были взяться за оружие и начать уничтожать представителей Советской власти, поляков и евреев. После того как Красная армия отступит, националисты должны были приступить к организации в крае собственных органов власти и милиции (полиции). «Это час национальной революции, и поэтому не должно быть никакой толерантности…» — учили идеологи ОУН своих сторонников.
Немцы же активно готовились использовать украинских националистов в войне против СССР. Во всех крупных городах Польши агенты гитлеровских спецслужб начали вербовку добровольцев из числа этнических украинцев. Чтобы более эффективно использовать возможности украинских организаций, немцы на территории Третьего рейха заставили различные политические группы эмигрантов слиться в крупные организации: ОУН, «Украинское национальное объединение» (УНО) и «Украинскую громаду», которую создали сторонники жившего в Германии бывшего гетмана Скоропадского.
Незадолго до начала операции «Барбаросса» под эгидой Абвера в составе разведывательно-диверсионного полка Бранденбург-800 были созданы два отряда, укомплектованные боевиками ОУН(б) — «Нахтигаль» и «Роланд», насчитывавших 800 и 300 человек соответственно. В обязанности этих частей входили разведка, контрразведка, диверсии и саботаж. То, что личный состав этих отрядов состоял из сторонников Бандеры, позволило ему выйти на новый уровень в борьбе за лидерство среди националистов. Ведь до этого единственным из украинцев, кто обладал серьезной вооруженной силой, был Мельник, имевший «Украинский легион» полковника Сушко. Теперь же ОУН(м) и ОУН(б) ни в чем не уступали друг другу.
Помимо «Нахтигаля» и «Роланда», немцами были созданы походные группы националистов, которые должны были следовать за войсками и устанавливать лояльную немцам украинскую власть, вести пропаганду и создавать вспомогательную полицию, которая под германской эгидой боролась бы с остатками разбитых частей Красной армии. Естественно, бандеровцы и мельниковцы находились в разных походных группах, чтобы не допустить столкновений между ними.
Звездный час для украинских националистов наступил 22 июня 1941 года. Батальон «Нахтигаль» вместе с немецкими частями вступил во Львов в ночь с 29 на 30 июня 1941 года. Нужно отметить, что находившиеся в регионе украинские подпольщики с началом войны перешли к активным действиям, нападая на советские части и государственные учреждения.
Вот, например, воспоминания ветерана войны Ефима Семеновича Ройзена, встретившего начало Великой Отечественной войны во Львове: «Когда началась война, мы не могли выехать из города навстречу немцам. Из каждого окна, с чердаков по нам стреляли. А бойцы ехали-то как? Машины такие были открытые — полуторки назывались. Скамейки вдоль бортов, и сидят люди. Во Львове узкие улочки — промахнуться невозможно. Вот где мы много людей потеряли, пока выехали. Ужас!
Стреляли поляки или украинцы?
Украинцы в основном. Украинские националисты одинаково убивали и поляков, и русских. Общая такая была ненависть. Уже тогда проявлялась. Сволочи! Нагляделся на них!
А как для вас началась война?
Во Львове есть Лычаковское кладбище, и прямо рядом с ним стояла наша часть (202-й полк 81-й мотострелковой дивизии). Казарма была буквой «П» построена. Четыре часа утра, а мне не спалось, душа болела. Меня перед этим вызвал командир части и сказал: «Поедешь учиться, будешь лейтенантом». Расстроен был сильно, не хотелось на всю жизнь становиться военным, я же с физмата Московского университета ушел служить. Зачем мне эта служба нужна? В общем, подошел к окну, смотрю, что такое? Небо все усеяно самолетами. Никогда такого не видел. И шли прямо над нами. Я тогда подумал: наверное, учения. Это был воскресный день, и у нас должны были учения начаться.
Я тогда был начальником радиостанции, по званию старший сержант. Думаю, пойду пройдусь, спущусь к гаражу, где наш грузовик с радиостанцией стоял. А это метров пятьсот от части. Пришел, разбудил шофера, стали готовить машину. Смотрю: опять летят, и огромное количество самолетов… И тут как началось! Они знали о расположении воинской части, а о гараже, видимо, нет. Короче, они отбомбились и улетели. Когда мы пришли к части, то увидели: одна сторона здания полностью разрушена, вторая — наполовину. Людей погибло много. Раненые кричат, везде убитые, и в этой обстановке надо срочно ехать на фронт.
И вот выезжаем. Только выехали, как по нам автоматная очередь из окна. У них уже были немецкие автоматы. То есть немцы сумели каким-то образом подготовить все. Представляешь, что творилось?! Вот помню, выехали на какую-то площадь, а там пробка. Я вышел из машины, смотрю — колокольня. И вдруг оттуда пулемет по нашей колонне как даст. Что тут было! Хорошо, что за нами был танк. Так он с третьего или четвертого выстрела снес эту колокольню к чертовой матери.
Поехали дальше. Уже выезжаем из города. Случайно танк зацепил борт грузовика, на котором ехали связисты-телефонисты. А наша машина с радиостанцией следом за ними шла. Пришлось остановиться, телефонисты стали ремонтировать кузов. А у меня сердце что-то почувствовало. Вышел, взял винтовку и стал на противоположной стороне за столб. А там чердак. Думаю, если оттуда выстрелят, то и я туда шарахну. И что ты думаешь? Проходит немного времени, как действительно оттуда по связистам стали стрелять. Сразу двух телефонистов убили. Я в ответ несколько выстрелов сделал. И тут на полном ходу наш танк появляется. Танкист все это увидел, и смотрю, разворачивается башня — и прямо по дому… Несколько снарядов вогнал — дом в кашу превратил.
Ну и поехали дальше на фронт. Вот так началась война. Километрах в двадцати от Львова встретили немцев. У нас в части было два танка, а остальное вооружение — винтовки. Через пару минут оба наших танка уже пылали. Я впервые видел, как горит танк. Комедия какая-то: казалось бы, железный, а горит. Мы стали готовиться отступать, как вдруг подходит замечательный танк «КВ». Громадный такой, и орудие гигантское. Он как дал несколько выстрелов туда, откуда наши танки подбили, и все стихло. Тогда впервые я увидел, что у нас есть хорошая техника. Это замечательно было!