Украинская трагедия. Технологии сведения с ума
Шрифт:
«Отравление» Ющенко – яркий пример использования на выборах технологий когнитивной войны. Последующий сценарий Майдана был усилен эмоциональным сочувствием кандидату Ющенко, что сделало миллионы его сторонников эмоциональными фанатами.
Кстати, дело об «отравлении» Ющенко расследовали 15 лет (так и не нашли ни яда, ни подозреваемых), пока в 2019 году главный военный прокурор Украины не заявил, что следствие не обнаружило никаких доказательств умышленного отравления. Это отдельная история, которую мы обязательно разберем, чтобы понять, почему через пять лет Ющенко поддержали менее 5 % избирателей, еще вчера рвавших за него глотку на Майдане.
Сейчас
Выводы и прогнозы: тактика когнитивной войны
Тактика когнитивных войн – нанесение эмоциональных ударов, которые заставляют сопереживать и ненавидеть одновременно. «Взрослые подростки» готовы очаровываться любыми заблуждениями, лишь бы оставаться в тренде.
Госперевороты: «Небесная сотня» в 2014 году
Евромайдан-2014 принципиально отличался от Майдана-2004 тем, что на кону не стояли выборы. У Евромайдана изначально не было лидера и прямого выгодополучателя, чем он привлекал даже прожженных в политике игроков.
Также не надо забывать о роли и месте личности Виктора Януковича, его влиянии на протестные настроения на Украине в период с 2012 по 2014 год. Дело в том, что кандидат Янукович выиграл президентские выборы в рамках парламентско-президентской республики, где полномочия президента серьезно ограничили накануне выборов 2004 года. Это была инициатива предыдущего главы государства – Леонида Кучмы, вошедшая в историю под брендом «политреформа». Политреформа Кучмы принималась впопыхах, в последний момент и с серьезными нарушениями. Однако, несмотря на несовершенство конституционной реформы, в целом переход на парламентско-президентскую форму правления воспринимался элитами как некий компромисс. Верховная рада определялась как центральный орган, где меряются влиянием в виде размера депутатских фракций и групп и количества внефракционных депутатов. Кто собрал больше депутатов, у того и пост премьер-министра, то есть власть экономическая. Президенту поручили внешнюю политику, оборону и силовые ведомства.
Янукович, став президентом с урезанными полномочиями, поступил по-донецки прямолинейно – просто отменил «политреформу» с помощью Конституционного суда, вернув себе суперполномочия. Самое главное – обнулил значение Верховной рады и влияние самых богатых семей Украины.
Такое наглое наступление Януковича на «шляхетские вольности» было воспринято не очень хорошо, особенно среди элит. Показательно, что недовольство росло в том числе на Юго-Востоке Украины, потому что «донецкие» ФПГ начали серьезную бизнес-экспансию в республике.
Сверхполномочия позволяли Януковичу назначать глав исполнительной власти вплоть до района. Внутри государственной системы образовалась параллельная, «семейная» система власти, уходящая нитями к старшему сыну Януковича – Александру. При этом к «стародонецким» ФПГ добавились «младодонецкие» олигархи, которые расставляли своих партнеров на должности вице-премьера, главы Нацбанка и Налоговой службы.
В 2011–2013 годах «донецкие» ФПГ находились на вершине власти и пике могущества. Оппозиция в лице Тимошенко посажена, Верховная рада – под контролем, националисты – на зарплате, с Россией подписаны «харьковские» соглашения, Западу обещано подписать соглашение о Евроассоциации.
В это же время началась внутренняя экспансия «донецкого» капитала. К началу 2010-х «донецкие» ФПГ оборачивали десятки миллиардов долларов, в международных рейтингах соревнуясь по влиянию с выходцами из России и Казахстана.
Была создана крайне эффективная система принуждения к инвестированию, когда в Одессу, Харьков, Днепропетровск, Крым приезжали представители «младодонецких», проводившие аудит привлекательных активов города и области. Затем инвесторам привлекательного актива поступало предложение об акционировании, и если они отказывались, возникали неимоверные проблемы по линии налоговой, милиции, прокуратуры, санэпиднадзора и т. п. Практически в каждой области сидел представитель «младодонецких» в статусе вице-губернатора или советника, чья задача была – организовывать подобные атаки, координируя ветви власти.
Параллельно в политической сфере «донецкие» уничтожили все пророссийские движения и партии, претендовавшие на власть. Тема отношений с Москвой – приоритет любых начальников в СНГ, отдавать эту политическую тему не принято. В политическом смысле пророссийское политическое направление было либо поглощено «партией регионов» Януковича, либо маргинализировано.
Никаких послаблений в языковой политике Янукович делать не собирался. Вопрос статуса русского языка как государственного тоже сняли со знамен. В Организацию Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) Киев не спешил, за Таможенный союз торговался одновременно с евроинтеграцией. Многовекторничал, короче.
К 2013 году у «донецких» ФПГ денег, а у Януковича власти было больше, чем у кого бы то ни было на Украине. Кучма мог лишь мечтать о такой монополии.
Но в обществе зрело недовольство «донецкими» порядками в экономике и политике. Жители Юго-Востока были разочарованы тем, что «пророссийский» Янукович оказался таким же имитатором, как Кучма. Центр-Запад тихо ненавидел «донецких»: беспрестанно проходили митинги, акции протеста и прочие перформансы.
Янукович действительно воспринимался обществом как узурпатор. Но это полбеды. Главная проблема – для общества Юго-Востока он постепенно превращался в «предателя»: мало того что сукин сын, так еще и не наш.
Поэтому у Евромайдана имелись объективные общественные предпосылки. В обществе скопилась негативная энергия. Плюс откровенно жлобские замашки «донецких инвесторов от сына» серьезно настроили против власти традиционно лояльные региональные элиты.
Украина жила своей будничной жизнью. Евромайдан существовал на маленьком пятачке в центре Киева, а с «коктейлями Молотова» бушевал всего на двух перекрестках. Все давно научились объезжать Евромайдан. От вокзала была протоптана тропа для приезжих, постоянно пополнявших ряды протестующих. Участие в акциях протеста за деньги – давнее украинское ремесло. «Пехота» в Киеве продавалась десятками и сотнями. Но на Евромайдане более всего ценились провинциалы – далеко от площади не отойдут и работящие.
В регионах ситуация с Евромайданом была еще плачевнее. На Западной Украине постоянно митинговали, но там это происходило всегда, начиная с 1989 года. Во Львове лишь меняют портреты и лозунги, при этом продолжается бесконечное политическое шоу: либо митинг протеста, либо реквием по жертвам репрессий. В Одессе и Харькове собиралось не более сотни сторонников Евромайдана. В Донецке и Луганске фиксировались единичные попытки организовать его поддержку, но это было стыдно показывать по телевизору.