Украсть миллиард
Шрифт:
— Какая же ты все-таки зануда, Леди!
— А что, обязательно сходить с ума по футболу, чтобы понравиться мужчине? Все мужчины после тридцати обязательно пьют пиво и смотрят футбол?
— Да нет. Есть мужчины, которые пьют водку и смотрят сериалы про полицейских.
— И все? Только два варианта?
— Ну, если не считать тех, кто пьет кагор и слушает «Православное радио». Но ЭТИ тебе точно не подойдут.
— Почему?
— А они в тебя не верят.
— Какой же ты все-таки циник, Ким.
— Так что — совещание?..
— Я тебе уже говорила — твой допуск недостаточен.
— Леди, ты рискуешь. Я же любопытен как трехнедельная мышь. И если ты отказываешь мне в доступе, я могу поступить с тобой так, как поступаю всегда.
— Надеюсь, ты этого не сделаешь.
— Почему?
— Я могу воспринять это как насилие.
— И…
— И тогда я тебя убью. В порядке самозащиты.
— Опа! Ты всерьез считаешь, что Крысе нужна твоя девичья честь?
— Кто знает, что ему нужно. Так что на всякий случай пусть будет все.
— Логично… Дурдом.
Стены были изуделаны жидкой штукатуркой то ли чересчур креативно, то ли дизайнер красил их в темноте, на ощупь. Давным-давно все бы тут переделать, чтоб на мозги не давило. Но, во-первых: государственное финансирование предполагает отчетность и санкции за нецелевое использование средств. По документам — ремонт административного корпуса, европейский, одна штука — сделан, а значит, на второй никто не отстегнет. Во-вторых, Клара Ивановна, когда была без шляпы, считала, что когда дергает — это даже хорошо. Дополнительный тренинг и проверка на психоустойчивость. А в-третьих… что-то в этом все-таки было.
— Сигнал со второго уровня, причаливает челнок класса «А», — голос из селектора звучал хрипло, словно был слегка простужен. Впрочем, тут все были слегка простужены. Даже приборы и бытовая техника.
— Прибыл куратор? — спросила суховатая, очень спокойная женщина, которая сидела в большом жестком кресле подчеркнуто прямо, полузакрыв глаза. Она пришла уже давно, она сидела здесь одна, но голову ее украшала маленькая, аккуратная и очень строгая шляпа. Под стать деловому костюму.
— Нет, это не куратор. Всего лишь его секретарь-референт.
— Проводите его прямо ко мне, — произнесла женщина, и даже видеокамера, которая четко фиксировало все, что происходит в этом, очень высоком (или, скорее, глубоком) кабинете, не увидела, что Клара Ивановна едва заметно поморщилась.
Секретарь-референт был в костюме. Но без галстука.
Клара Ивановна, считывающая такие сигналы на раз, глубоко вздохнула, мысленно послала к морскому дьяволу весь этот неудавшийся вечер, и вообще всю свою слишком интересную жизнь, и молча указала на кресло напротив.
Этот кабинет ничем не напоминал то, что принято видеть за ТАКИМИ дверями. Ни тебе стола для совещаний, ни портрета актуального президента над головой, ни вереницы разнокалиберных телефонов. Был простор, было много света, был низкий, мягкий уголок для отдыха, который прятался в углу, как и положено. Было это кресло, напоминающее трон, и пара ЖК-мониторов во всю стену. И все. Больше ничего не было. Даже компьютера.
Впрочем, секретарь-референт, которого диспетчер, не глядя, припечатала презрительным: «всего лишь», пришел со своей планшеткой.
Клара Ивановна слегка приподнялась, обозначив приветствие, и кивком указала на кресло напротив.
— Рад вас видеть по-прежнему цветущей, — дежурно улыбнулся референт.
— Благодарю, — так же дежурно растянула губы Клара Ивановна.
Обмена репликами как раз хватило, чтобы референт сел и открыл планшетку.
— Наш аналитик проверил выводы вашего, — произнес он, внимательно глядя на женщину.
— И?
— И — они совпали.
— Еще бы не совпали, — хмыкнула Клара Ивановна, — они же, практически, близнецы. Одноматричные…
— Простите?
— Специалисты, — пояснила женщина, — наш и ваш, — и, заметив, как переменилось лицо гостя, быстро добавила, — ну, раз уж так все сошлось, может быть имеет смысл пригласить на наше маленькое совещание и ее?
— Ее? А… она сможет? Видите ли, я не совсем в курсе…
Вместо ответа Клара Ивановна щелкнула «лентяйкой» и один из больших мониторов немедленно ожил. Референт вцепился в него жадным взглядом, как будто в эту минуту Мантье должен был пробить пенальти… Но ничего столь интригующего — на экране просто появилось женское лицо. Светловолосая девушка лет двадцати пяти. Чертами она немного напоминала знаменитую Стеф де Монак, но в ее лице они были доведены… не до совершенства, нет. Скорее — до логического завершения. Референт смотрел, и не мог отвести глаз. Его заворожила странная, ломкая, но, вместе с тем — сокрушительная уверенность, которая без труда читалась на этом лице. Казалось, неземная краса ее была защищена лишь тем, что никто бы не осмелился поднять на нее руки. И это была надежная защита…
— Добрый вечер, — она приветливо кивнула.
— Бог мой! — прошептал гость, и больше ничего не сказал. Дыхание перехватило.
— Да отомрите уже! Вы же профессионал, а не только что демобилизованный подводник, — раздраженно буркнула Клара Ивановна, — можно подумать, вы никогда не видели красивых женщин.
— ТАКИХ — никогда, — пробормотал референт, — мое персональное уважение дизайнеру, он сотворил подлинный шедевр…
— Спасибо. Мне приятно, — мягкий, ласкающий голос настолько завораживал, что до мужчины даже не сразу дошел смысл ее слов.
— Дизайнер — вы?
Вместо ответа она улыбнулась, и референт поймал себя на том, что улыбается сам, ничуть того не желая. Эта… женщина… при всем понимании ее сути никак иначе он назвать ее не мог, потому что она была именно Женщиной, а уж потом — блестящим аналитиком, не знающим равных… Эта Женщина оглушала, как легкий нокаут.
— Потрясен, раздавлен и влюблен, — пробормотал мужчина, — жаль, не могу поцеловать руку. Как… к вам обращаться?
— Леди, — улыбнулась она, и это была улыбка всепобеждающей женственности, — зовите меня просто Леди.