Украсть миллиард
Шрифт:
Покрутив головой, я без труда обнаружил и кафе, и стоянку, и даже заправку.
— Иди, закажи нам что-нибудь на твой вкус, — сказал я, — пока машина заправляется.
Джин кивнула, выскользнула из машины и, послав мне ослепительную улыбку абсолютно счастливой женщины, скрылась в дверях. Черт! Ну почему девушки считают своим долгом влюбиться в того, кто спас им жизнь? Прямо, хоть не спасай их, пусть сами выкручиваются…
Наверное, я задумался слишком глубоко, потому что не заметил, как ко мне подошли
— Стоять! Не дергайся!
— Это что, ограбление? — поинтересовался я.
— Нет, групповая фотография. Что ж ты, Крыса, от своих самых лучших друзей бегаешь?
И я, честное слово, почти не удивился, когда меня довольно неделикатно развернули к сосискам задом, а передом — к Папе Монсальви, собственной персоной. Гадать, откуда он тут взялся, было чистейшим искусством ради искусства. Ради таких бабок я и сам бы не поленился перерыть не то, что старушку Европу, а даже Америку… вот в Россию, пожалуй, соваться бы не стал, ну его, этот миллиард. Себе дороже выйдет. Блин! Надо было уматывать домой, в Россию, к родным осинам и березам.
— Я бегаю? — вполне натурально удивился я, — меня похитили!
— И ты, конечно, мечтал вернуться, вот только не знал — как? — с иронией, на мой взгляд, неуместной, поинтересовался Папа.
— А вы что, дали мне свою визитку? — огрызнулся я.
Папа промолчал, признавая справедливость моего последнего аргумента.
— Хорошо погостил у Манфреда? — спросил он вдруг. Я поразился такой информированности, но потом вспомнил ребят и их сайт «Свободная Зона» и удивляться перестал. Национальный герой Баварии…
— Приняли хорошо, — ответил я, — выгнали не сразу. Били без злобы, да и догоняли, в общем, лениво…
— Ты мне кое-что должен, — перебил он.
— Должен — отдам, какие проблемы. Даже с процентами.
Папа поднял бровь.
— Так миллиард-то тю-тю…
— Не совсем, — признал я. Черт! Правильно говорила моя бабушка: «Не жили богато, нечего начинать». Не судьба.
Папа Монсальви соображал быстро. Иначе, наверное, не стал бы тем, кем стал. И, тем паче, не задержался бы на этом почетном, но опасном посту, подарили бы ему «рыбу».
— Вы «слили» турнир вдвоем с Долманом! На каких условиях?
— Фифти-фифти.
— Можно было поторговаться… — недовольно пробурчал итальянец.
— Я и поторговался. Это то, что выторговал.
Папа помолчал. Вздохнул, скорее удовлетворенно, чем разочарованно.
— Ладно, «си худои овыцы хоти шерести килок»… так, кажется, говорят у тебя на родине?
— Ничего себе, «клок» — оскорбился я, — кто из твоих парней с автоматами тебе столько за раз в клюве приносил?
— Никто, — признал он.
— Так вы что, договорились? — спросил один из бодигардов.
— Ну, вроде, да, — с понятным сомнением
— Так, может, тогда не держать его уже?
Папа немного подумал:
— Пока подержите.
Так, зажатого между двумя здоровенными телохранителями, меня запихнули на заднее сиденье серого «Мерседеса», Папа плюхнулся на переднее, водитель — рядом и мы поехали. Куда? До ближайшего отделения швейцарского банка, я полагаю. Не откладывай на завтра то, что можно отобрать сегодня…
— Ты особо-то на железку не дави, — бросил Папа, — еще остановят, потом разбирайся с нашим безвизовым пассажиром. Второй раз вытаскивать его из тюрьмы мне не что-то не хочется.
— Так я ничего не нарушаю, — отозвался водитель, — просто «зеленая волна»…
«Зеленая волна»? Меня словно ударило током. Бодигарды недовольно покосились, так я дернулся на сидении. Вытянув шею, как гусак на ярмарке, я силился рассмотреть сквозь тонированные стекла зеленые глаза светофоров. Ничего, конечно, не разглядел, но поверил водителю на слово — город мы пролетели как на крыльях. Неужели?.. Неужели она меня нашла?
— Ты чего? — почти испуганно спросил один из горилл.
— А что он? — повернулся Папа Монсальви.
— Да улыбается, как блаженный! Часом, не спятил со страху?
— Да счастлив я! Успокойтесь. Просто — счастлив!
— А-а… Бывает, — кивнул Папа и отвернулся.
А в моей голове снова завертелась воронка, но теперь я не стал ее гнать.
… Когда-нибудь ты войдешь в мой дом,
Когда-нибудь ты увидишь меня.
Я буду сидеть в кресле в халате
Освященный проблемами этого дня.
Небрежно зажав папиросу в зубах,
Пуская сизый дым.
Ты скажешь: «Мой друг, что за дрянь ты куришь?»
Я отвечу: «Хочу умереть молодым».
Ты бросишь на стол пачку «Пел-Мела»,
Ты скинешь на стул свой бежевый плащ.
На улице дождь. На улице грязь.
На улице — погода хоть плач.
Но ты вошла в мой дом,
Ты вошла в мой дом.
Пройдет много лет, ты не станешь жалеть
О том, что когда-то узнала меня.
Дом первой любви разберут на кирпич,
Здесь будет автозаправка.
Мой кофе остыл, папирос больше нет.
Я не знаю, что буду есть на обед.
Я включаю компьютер, выхожу в интернет.
Я пишу о том, что дальше…
Ты вошла в мой дом,
Ты вошла в мой дом.
(Стихи Руслана Блохина)
— Ты видела? Нет, ты это видела?
— Видела что, прости?
— Ромка Саблин сейчас отправил макаронникам шедевральный штрафной, прямо в раздевалку, чтоб я так жил!
— Ну, теоретически это было вполне осуществимо. Расстояние не так уж велико, а сила удара по мячу у этого футболиста позволяла пробить и с более серьезного расстояния…