Укрощение демонов
Шрифт:
— Я! — отозвался рядовой и в несколько прыжков с камня на камень оказался рядом.
— Помоги специалисту темп поддержать. Рюкзак — сорок «кэгэ». Поднеси несколько «кэмэ» до места. Сдюжишь?
— Нет проблем, товарищ старший лейтенант.
Варламов, после того как я похвалил его комбату, словно окрыленным себя почувствовал. Впрочем, это любому, наверное, приятно, когда его отмечают. А тут я по делу отметил. Я давно к Константину присматриваюсь и хочу его уговорить остаться на службу по контракту. Мне такие бойцы во взводе нужны.
Старший сержант противиться
— Внимание! — сказал я пулеметчикам. — Ждём! Контролировать ситуацию.
Специалист зашел за спину Константину, расстегнул на рюкзаке замок «молнию» и открыл какие-то индикаторы.
— Что там? — спросил я.
— Зафиксирована уже третья попытка пробиться через нас с помощью сотового сигнала. Все за последние сто метров. Судя по приборам, работает абонент «Мегафона».
— И что говорят? — поинтересовался я.
— Понятия не имею. У меня же не подслушивающая аппаратура. У меня глушитель сигналов сотовой связи. Не только сотовой, но тех диапазонов, на которых работает сотовая и спутниковая телефонная связь, всех систем связи. А подслушать я не могу. Аппаратура не позволяет.
— На какой дистанции глушится сигнал? — спросил Варламов.
— До двух километров.
Костя посмотрел на меня.
— Два километра осталось до места, товарищ старший лейтенант, — объяснил он мне свой вопрос. Впрочем, я и без него понял, что он хотел сказать.
— Есть там кто-то… Соблюдаем осторожность.
Заметив, что мы остановились, нас стал догонял комбат. Догнал быстро, прыгая с камня на камень. Я начал докладывать еще до того, как подполковник остановился. Объяснил ситуацию.
— Как, говоришь, твоя станция называется? — спросил он старшего сержанта.
— «Скорпион Брэк», товарищ подполковник.
— Вот-вот… Скорпионы, кажется, как все гады, под землей живут?
Рябухин посмотрел на меня, словно требовал объяснения.
— Мне кажется, товарищ подполковник, они не гады, — возразил я. — Они вроде бы паукообразные. И живут не под землей, а под камнями, в расщелинах скал.
— Все равно, — упрямо сказал Рябухин. — Наш «Скорпион» своих чувствует. Бандиты где-то под землей прячутся. И в пределах двух километров. Три звонка, говоришь, было?
— Так точно, товарищ подполковник, — бодро, словно совсем не устал, доложил старший сержант. — Три звонка с разных номеров.
— А номера ты тоже можешь высчитывать?
— Нет. Просто частота в работе у разных мобильников слегка отличается. Прибор это фиксирует.
— Понял. Звонки издалека сюда или отсюда? Это твоя техника фиксирует?
— Никак нет, товарищ подполковник. Это не фиксируется.
— Жалко. Тицианов!
— Я, товарищ подполковник, — отозвался я из-за спины комбата.
Он резко повернулся ко мне:
— Разверни взвод в одну шеренгу. Впереди сам с пулеметчиками и со своей разведкой. Я с вами. Остальные — ищут. Должен быть лаз в подземелье. Мне сказали, несколько лет назад Рифатов закупал в больших количествах цемент. Что-то строил. Не сам, конечно, закупал, но через людей, которые предположительно были с ним связаны. Вот и построил себе бункер. Ищем! Ищем! Васильев!
— Я, товарищ подполковник, — подскочил к нам капитан Васильев, командир нашей роты.
— Слышал, как мы разворачиваемся?
— Так точно, слышал.
— Точно так же всю роту разворачивай. Прочесываем два километра, но осматриваем каждый квадратный сантиметр земли. Плотно работаем. Настрой людей! Поехали!
Я отдал команду взводу. За моей спиной капитан Васильев отдавал команду другим командирам взводов, хотя подполковник Рябухин говорил громко, и все прекрасно слышали. Одного взвода для тщательного осмотра всей ширины ущелья было маловато. И между моими солдатами оставалось пространство, которое должны были исследовать идущие следом. Потому капитан Васильев распределил силы так, чтобы два взвода занимали ущелье в ширину, оставив моему взводу ту задачу, которую изначально нам и определил комбат — что-то вроде боевого охранения…
Как комбат и приказал, я пустил вперед пулеметчиков и вызвал к себе младшего сержанта Скворечню. Рядовой Варламов уже был здесь. Мы выдвинулись в пяти метрах позади пулеметчиков. Комбат занял позицию рядом с нами. Варламов вернул старшему сержанту его рюкзак, поскольку получил другое задание. Старший сержант с неохотой впрягся в лямки. Одни наушники ему таскать было намного легче.
Темп передвижения замедлился. Все внимательно смотрели, в том числе и мы, идущие в авангарде. Смотрели не только под ноги, но и вперед, и по сторонам. Я носом чувствовал, что бандиты должны быть где-то рядом. Но пока видно их не было. Несколько раз я подносил к глазам бинокль с включенным тепловизором. Но он излучения поймать не мог. Честно говоря, я на эту технику надеялся.
— Здесь гильзы, — сказал один из пулеметчиков. — Стреляные…
Подполковник посмотрел на меня, словно требовал объяснения.
— С этого места мы открыли по бандитам огонь. Они перебежали за те красные камни. Вон, впереди, чуть левее центральной линии. Остальное я рассказывал. Наша позиция тоже была слева. За черными камнями.
— Зеленые камни вижу, — заметил комбат. — Они для бруствера годятся. А где черные?
— Камни черные. На них, товарищ подполковник, мох зеленый, — объяснил младший сержант Скворечня. — Зелень только издали видна.
Двинулись дальше.
— Стоп! — сказал я через пятьдесят метров и посмотрел поочередно на Варламова и на Скворечню. Они плечами пожали, понимая мой немой вопрос.
— Что случилось? — спросил комбат.
— Здесь убитые лежали. Один от другого в трех метрах, — объяснил я. — А вон та куча… Это содержимое их рюкзаков.
Я подошел и пошевелил кучу тряпья ногой:
— Тела унесли. И здесь порылись. Забрали банки с консервами и хлеб. Похоже, у них в банде наступили голодные времена.