Укрощение горца
Шрифт:
Нора призадумалась над этими словами. Это, пожалуй, правда. Нельзя, чтобы человек жил отягощенный своей виной, как Эван, когда ни в чем не виноват. Киран сделал свой выбор – кончил жизнь самоубийством. Эван всего лишь совершил ошибку, поверив злому языку женщины.
У Норы не было романтических планов относительно Эвана, даже несмотря на его поцелуи. Она не выбрала бы его себе в мужья. Но она готова была помочь ему, если это понадобится.
Ей оставалось провести рядом с ним еще несколько дней. Может, за это время он поймет, что жизнь лучше, когда
ГЛАВА 6
– Что это вы задумали? – спросил Эван, когда к нему неожиданно подошла Нора. Выражение ее лица было необычным, и Эвану стало не по себе.
Нора подала ему лютню:
– Вы обещали научить меня играть на лютне. Мне нужен второй урок.
Эван взял лютню, и Нора села рядом с ним. Села очень близко.
Он старался не смотреть на нее, не замечать сияющих глаз, выбившихся из-под шарфа золотистых локонов. Нора была очень красива, а красота на самом деле всегда волновала его. Еще ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя таким легкомысленным и счастливым. Даже Изобел – она волновала лишь его тело. Но он тогда вообще не понимал разницы между любовью и плотской страстью.
Нора вызывала в нем совсем другие чувства. Он любил ее, любил слушать ее бесконечную болтовню, все эти милые глупости… Нора успокаивала его.
Взяв руку Норы, Эван положил ее пальцы на струны лютки.
– Вы, видимо, хорошо умеете учить, – заметил Бавел, сидевший у костра.
– Да, он умеет, – ответила за Эвана Нора.
Не привыкший к похвалам Эван, смутившись, проговорил:
– Учитель хорош, когда хорош ученик.
Нора улыбнулась, глядя на Эвана.
Отходя от нее, он кивнул ей, давая понять, что доволен ее успехами, и еще сказал:
– Держитесь на этих аккордах, а потом я покажу, что делать дальше.
Пока Нора играла, Бавел успел сбегать за своей лютней.
– Не останавливайтесь, Нора, – попросил он и, сев на свое место, стал подбирать мелодию к ее аккордам.
Подошла Катарина и захлопала в ладоши.
Эван сел подальше. Казалось, он слушал и наблюдал.
Глаза Норы сияли, ее щеки порозовели, она с улыбкой смотрела на подыгрывающего ей Бавела. У нее никогда не было такого счастливого вечера. Она играет. По-настоящему играет!
Эван, сидевший напротив, вдохновлял ее, а Катарина начала свой танец, чем привлекла к себе внимание Пагана.
Вскоре и Лисандр, следивший за экзотическими движениями Катарины, достал свой барабан. Цыганка Кэт, танцуя, не отрывала глаз от Эвана, который, казалось, был очарован ее танцем.
«Он смотрит на Кэт, словно голодный волк, – подумала Нора. – Как он смеет так смотреть на нее?!»
Нора впервые почувствовала ревность. Чтобы отвлечь его от Катарины, она протянула ему лютню:
– Теперь поиграйте вы.
– Нет, – отказался Эван.
– Давайте же! – воскликнул Виктор. – А еще лучше, если вы споете.
– Нет, – не сдавался Эван. – Я никогда не играл и не пел для публики.
– Я очень хочу послушать, как вы поете, – сказала Катарина тихим, приглушенным, полным чувства голосом.
Норе это не понравилось.
– Ну хорошо, – внезапно согласился Эван и взял лютню.
Здесь Нора по-настоящему рассердилась. Он не захотел играть, когда она его попросила, но тут же согласился играть для Катарины. Чтобы она танцевала, как Саломея? Эта женщина может соблазнить Эвана и отнять его… у нее! Тут же мелькнула мысль: неужели она ревнует? Выходит, она любит Эвана? Но ведь он не принадлежит ей. И какая бы женщина ему подошла?
Эван иногда казался Норе похожим на ее отца. Она немало насмотрелась на страдания матери, изящной и утонченной женщины, муж у которой был грубым и требовательным. Он заставлял ее присутствовать на его жестоких фехтовальных поединках и громких пирушках. А чего стоила манера отца бесцеремонно прерывать домашние дела матери и, подхватив ее на руки, уносить в спальню? Он никогда не слушал, что говорила ему жена. Никогда.
Мать была тихой, а отец – резким и грубым. Мать любила поэзию и музыку, он же увлекался, как многие шотландцы, метанием шеста или охотой на оленей. Неудачней брака Нора еще не видела. Только добрые сердца соединяли их.
Брак выгоден мужчинам. Женщина в браке теряет себя. Она становится леди своего лорда. Всегда послушна, всегда принижена. Нора подумала, что она не хочет становиться похожей на свою мать.
Она хотела бы иметь свою собственную жизнь. Быть независимой, как тетушка Элеонора.
Она не подчинилась ни одному мужчине, и ее жизнь была полна интересных событий. Она без чьей-либо поддержки сделала Генри королем Англии.
Тетушка была идеалом для Норы, которая была рада, что носила такое же имя, как у нее. Она хотела быть такой же, как она, – властной и решительной.
Катарина, танцевавшая вокруг костра, протянула руку Норе, приглашая ее присоединиться.
– Пойдем танцевать!
Нора после некоторого колебания согласилась.
– Научишь меня? – попросила она. Катарина, протянув руку, подняла Нору. Мужчины заиграли, и Нора принялась повторять за Катариной движения ее танца.
– В вас чувствуется французская кровь, малышка Нора, – промолвил Виктор с улыбкой.
Нора улыбнулась в ответ, а затем посмотрела на Эвана. Он тоже теперь смотрел на нее, а не на Катарину. Нора вспыхнула от волнения. Такой взгляд дорогого стоил. Она сразу почувствовала себя женщиной. Впервые в ее жизни она почувствовала, что такое страсть и желание.
Не зная почему, она перестала танцевать, но Катарина, взяв Нору за руку, снова втянула ее в танец вокруг костра.
Наконец музыканты перестали играть и танцы прекратились. После ужина Катарина и Нора убрали посуду, а мужчины, спрятав инструменты, разложили соломенные тюфяки вокруг костра. Смеркалось.
Катарина, ставя на место котел, заметила растерянный взгляд Норы и подошла к ней.
– У вас такой вид, будто вы сердитесь на меня. Не странно ли это для леди, равнодушной к Эвану Макаллистеру?