Укрощение повесы
Шрифт:
Анна глубоко вздохнула, стараясь успокоиться, и наклонилась, чтобы поближе рассмотреть струйку крови у него на лбу. Роб пристально посмотрел на нее в ответ. Над ними нависла тяжелая тишина.
— Кажется, это становится твоей привычкой, и притом ужасной, — проговорила Анна и осторожно промокнула платком глубокий порез. К счастью, она обнаружила, что крови значительно больше, чем самого повреждения. — Тебе очень повезло. Мне кажется, тут даже не нужны никакие швы.
— Значит, я в лучшем состоянии, чем Эннис.
— Должно быть. Его
— Этому идиоту не стоило бросать мне вызов.
— Верно. Хотя не думаю, что моему отцу будет разница. Ему хватит того, что ты украл у него одного из ведущих актеров. — Она стерла остатки крови. — За что Генри так тебя возненавидел? Я никогда не видела его в таком состоянии.
Не считая той яростной вспышки, когда она ему отказала. Но тогда его злость быстро прошла.
Роб невесело рассмеялся:
— Ты действительно не понимаешь?
— Я знала, что у тебя есть враги, но другой актер? Ты же даешь им средства к существованию своими пьесами.
— Думаю, Эннис хочет выиграть нечто лучшее, чем роль в моей пьесе. Ох! — Он поморщился от боли. — Мне кажется, он видел, как я на тебя смотрю, и приревновал.
Анна в последний раз потрогала рану и перевязала ему голову чистой тканью. Она боялась, что догадывается, о чем он говорит, — Генри воспылал к ней какой-то глупой страстью. Или не к ней, а к леди, которую он себе вообразил на ее месте. Но она не хотела думать ни о Генри, ни о его чувствах. У нее и без того хватает волнений.
Например, о ее собственном влечении к мужчине, что сейчас сидел перед ней. Ей казалось, что она еще глупее Генри. Если он заметил, то и остальные наверняка тоже. Ей надо быть осторожнее.
— Только держи свои ссоры подальше от театра, — строго сказала она.
— Я приложу все усилия ради тебя. Но я ничего не могу поделать с другими горячими головами.
— Генри тоже придется научиться себя вести. — Она села на сундук рядом с Робертом и быстро его поцеловала. Его губы удивленно раскрылись под ее губами, и он потянулся к ней. Обнял за талию, привлек поближе.
— Я не смогу каждый раз перевязывать твои раны, — сказала она. — Обещай, что будешь осторожен. Постарайся не бросаться очертя голову туда, где тебе грозят неприятности. — Пытаясь скрыть беспокойство, она говорила обезличенно и несерьезно, хотя и понимала, что уже поздновато.
Роб нежно поцеловал ее в висок, коснулся губами челки, потом убрал выбившийся локон.
— Боюсь, у неприятностей есть тенденция находить меня, куда бы я ни направлялся.
— А ты сам, полагаю, никогда их не ищешь? — криво усмехнулась она.
— Когда я был моложе, неприятности имели определенную притягательность. Но я нахожу, что с каждым прошедшим днем становлюсь все старше и мудрее.
«Если бы только это относилось к ним обоим», — подумала Анна. Но мудрость казалась такой далекой.
— Тебе надо на время уехать из Лондона, — сказала она. — Куда-нибудь в тихое
— Меня как раз пригласили в загородное поместье лорда Эдварда Хартли.
— Хартли?
Анна знала его или, по меньшей мере, о нем слышала. Он был одним из фаворитов королевы Елизаветы — красивый мужчина, знавший толк как в моде, так в искусстве и спорте. Он давал финансовую поддержку поэтам и музыкантам, часто брал в «Белой цапле» самую дорогую ложу и приводил с собой друзей. Да, безусловно, в его доме Роб сможет работать в спокойствии и безопасности, во всяком случае какое-то время.
Но если он уедет, она уже не сможет с ним видеться. Какими же серыми станут дни? И сможет ли она вернуться к себе прежней, если его не будет?
— Тогда ты должен туда поехать, — произнесла она, отодвигаясь от него с внезапным приливом печали, которую не желала чувствовать. — Деревенский воздух пойдет тебе на пользу.
— А может, и тебе тоже, Анна?
— Мне?
Роб крепче обнял ее за талию и просительно улыбнулся.
— Поедем со мной. Погуляем по зеленым лесным тропинкам, полежим на бережку, потанцуем под звездами, как пастух с пастушкой...
Анна засмеялась и попыталась его отпихнуть, хотя предложение выглядело очень соблазнительно. Побыть с Робертом в тишине и покое, вдали от неприятностей и вони Лондона — просто мечта.
Несбыточная мечта. Такой азартный игрок, как Роберт, не для серой мышки, коей она является. Она всегда это знала.
— У меня работа, — осторожно сказала она.
— Она может несколько дней подождать. Анна, пожалуйста, поедем со мной. Ты будешь придавать мне вдохновения и заодно познакомишься с моими друзьями.
— Мне нечего надеть для столь великосветского визита, — запротестовала она, чувствуя, что постепенно сдает позиции. — Я же ношу только серое, помнишь?
Роб взял с сундука один из костюмов — смесь пурпурного бархата и блестящих атласных лент.
— Мы можем их позаимствовать. Эти сценические костюмы так хороши, что почти неотличимы от того, что носят обитатели замка.
— Да, и такие же дорогие! — В любом театре костюмы были наибольшей статьей расходов — зрители не желали смотреть на королевских особ, одетых в дешевые тряпки. Анна знала, сколько они стоят, поскольку собственноручно чинила и стирала сценическую одежду.
Но если она будет аккуратна и возьмет то, что не нужно для текущих спектаклей, это может быть хорошим выходом. Она коснулась бархатной юбки и представила, как прогуливается с Робом под руку вдоль переливчатого ручья. Лондон, отец, Уолсингем — все будет так далеко. Почему бы не примерить на себя чужую роль? Это ведь всего на несколько дней. Хоть раз самой побывать на сцене, всего разок. Если у нее достанет храбрости это сделать.
— Ну, — сказала она, — полагаю, за тобой, Роберт Олден, действительно стоит присмотреть и удостовериться, что ты заканчиваешь пьесу и не ввязываешься в драки.