Укрощение сердцееда
Шрифт:
– Конечно, – он морщится и уже через секунду закрывается в ванной, включая воду.
Янка хватает меня за руку и в сторону кухни тянет.
– Обливаем его перекисью и начинаем зевать, мол, медсестры устали, хотят спать, дверь там. Все ясно?
– Яснее не бывает.
– Отлично. Пойду Глебу позвоню на всякий случай.
– На какой случай?
– На всякий, – бормочет она. – Если через полчаса он не сможет со мной связаться, значит, нас уже того… ограбили.
– И Матвей обязательно должен услышать ваш разговор? –
– Конечно, – продолжает подруга.
– Пусть побитый знает, что с нами лучше не связываться.
Янка уходит, а я завариваю чай, уверенная в том, что поступила правильно. Нарезая лимон, не сразу услышала, как на кухню кто-то вошел и сел на стул.
– Саш, прости, что так получилось.
Дернулась, когда за спиной заговорил Матвей.
– Я очень хотел с тобой встретиться, но…
– Забей. Как ты? Лучше стало?
– Не могу забить. Может, мы с тобой…
О, нет.
Проходили уже это.
– Аптечка перед тобой, – перебиваю его.
– Наверно, лед прикладывать бессмысленно, но можно попробовать.
Открываю холодильник и вытаскиваю оттуда замороженную курицу.
– Подойдет?
– Чувствую себя идиотом. Хотел же не опоздать к тебе, поэтому и пошел дворами, а там… Я вас не сильно отвлекаю? Время позднее, ты, наверно, хочешь…
– Матвей, все нормально. Разбирайся с аптечкой, а я пока чай налью.
– Завтра на работу, да? – спрашивает он, открывая нашу обувную коробку, в которую мама напихала половину аптеки. – Кстати, я рад, что ты возвращаешься туда. Тебе же нравится работать в цветочном?
Матвей сосредоточенно смотрел на меня, ожидая ответа.
– Вполне.
– Да, Глеб. Парня избили, отобрали ключи от квартиры, и теперь мы ему помогаем, – демонстративно громко кричит Лаврова. – Ну, мы же добрые. Нас не гиены воспитывали так-то.
– Не обращай внимания, – объясняю парню, который напрягся, услышав Янку. – Она просто думает, что за тобой следили, чтобы узнать, где ты живешь.
Матвей только открыл рот, как в кухню влетела довольная Лаврова.
– Ох, все. Поговорила со своим парнем. – Она садится напротив Матвея, делая вид, что изучает содержимое коробки. – Он у меня боксер. Сильный. Безжалостный. А как он меня лю…
– Ян, тебе бутерброд сделать?
– Можно. С родителями живешь? – спрашивает у Матвея. – А то без ключей остался. Будет хорошо, если с ними.
– Да, но сейчас их нет дома. Повезли бабушку в другой город на свадьбу ее двоюродной внучки.
Пришла моя очередь открыть рот.
Сколько же у него родственников?
И кажется, ему дорогу перешла бабка с пустыми ведрами в руках, в которых она несла разбитое зеркало. О, за ней точно бежала черная кошка.
– Позвоню знакомым, – продолжает он. – В гостиницу бы поехал, но без документов вряд ли меня заселят.
Ну, почему его так жалко?
Может быть, потому, что он побитый весь?
– Ты можешь остаться у нас.
Судя по выражению лица Лавровой, эта идея ей точно не понравилась.
– Саш-ша, мы картошку в коридоре оставили. Пойдем, а то я одна не унесу.
– Давайте я…
– Сиди-сиди, сегодня не твой день. Лучше вообще не двигаться и не испытывать судьбу.
Выходим из кухни, и Янка закрывает за собой дверь.
– Это что сейчас было?
– Нам его выгнать?
– Выгнать!
– Чего ты так переживаешь? Сама же встретиться с ним хотела неоднократно.
– Потому что дома сидеть – скучно. Поэтому и хотела пообщаться.
М-да. Логика покинула чат.
– Вот и пообщаешься. Тем более у тебя Глеб есть. Спасет красавицу.
– Глеб вне зоны доступа.
– С кем ты тогда разговаривала?
– Сама с собой, – бросает Янка сквозь зубы, раздувая ноздри. – Сразу предупреждаю, спать будем по очереди и забаррикадируем дверь стульями. А утром скажем, что последний раз здесь ночевали и вечером переезжаем. И зеркало ты сама помоешь.
Вот же…. Лаврова.
– Девчонки… - открывается дверь, и из проема показывается голова Матвея. – Я пойду, наверно. Не буду вам мешать.
– Никуда ты не пойдешь, – уверенно говорю ему. – Сейчас я тебе в своей комнате постелю.
Эх, мама должна мной гордиться.
На следующее утро я чувствовала себя зомби, которого переехал грузовик с дровами. Уснуть у меня так и не получилось, Янка не давала. Всю ночь подруга зачитывала мне истории маньяков, которые втирались в доверие к своим жертвам, а потом…
– Сань, собирайся. Там доставка, – кричит Лаврова, заканчивая разговор по рабочему телефону. – Букет белых роз. Красота! Везет же кому-то.
Ни за что больше я не буду спать с ней в одной комнате.
Главное, всю ночь она трындела не прекращая, а сегодня прыгает, словно выпила тонну энергетика.
Бесит.
Но делать нечего. По пути на работу я пообещала выполнять любую ее прихоть. Короче говоря, подписала себе смертный приговор. Поэтому и приходится выходить в самое пекло. Радовало, что идти долго не пришлось. Всего лишь обойти дом, в котором был наш цветочный, и зайти в первый подъезд. На лифте поднялась на десятый этаж и нажала на звонок.
Минута. Еще одна. Хотелось прислониться к холодной стене и вздремнуть немного.
Ущипнула себя за руку и встала в позу солдатика. Вот отдам букет, и тогда можно будет упасть. Очень хотелось встретиться с подушкой и…
Щелк. Щелк.
О, черт.
Галлюцинации бывают от недосыпа?
– Ты!
– Я, Карамелька. Скучала? – нагло заулыбался Макеев и, схватив меня за руку, затянул в свое логово. – Хотел спросить, а натурой расплатиться можно?
– Нет!
– Ты уверена?