Укрощение сердцееда
Шрифт:
Ситуация набирала обороты, а людей кроме меня поблизости не было. И стакан этот жутко мешал.
Тем временем Денис пропускал удар за ударом, и я зачем-то рванула к нему.
Сама ахнула, когда рука на автомате поднялась вверх, замахнулась и долбанула Макеевского обидчика стаканом по голове, который сразу же и разбился.
Денис смотрит на меня, я на него, а парень, сняв кепку, потирает свою черепушку.
– Какого хрена? – Он там еще о чем-то матом рассказывал, но я его уже не слышала, потому что у меня от шока заложило уши и
Я не сразу поняла, что Денис подскочил ко мне и, схватив меня, завел за свою.
– Сейчас я полностью согласен с этим попугаем, – оборачивается и говорит мне.
– Чего замер? Руки в ноги… Не, ноги в руки и свалил отсюда.
– Мы с тобой еще встретимся, – грозно рычит тот.
– Ага. Не забудь скинуть мне адрес зоопарка, в котором ты живешь.
Макеев не стал дожидаться ответа и потащил меня к машине.
– Карамелька, ты даже не представляешь, как я счастлив тебя видеть, – подмигивает он мне, рукой потирая челюсть. – Сейчас тоже станешь говорить, что я тебе неинтересен?
– Он был сильнее. А я не люблю, когда слабых обижают.
– Хороший принцип. Только ко мне он не относится.
– Разве? По-моему…
– Сашка! – кричит Лаврова, выбегая из клуба вместе с толпой парней. – Я, как увидела, сразу к охране побежала. Ты как?
– Нормально все.
– Я видела, как ты этому гаду врезала. Хрясь!
– У нее принципы, – отвлекается на нас Денис, который объяснял охране, что их бы уволить надо, но сегодня у него настроение хорошее и он не будет никому рассказывать о происшедшем.
Угу.
Настроение. Так я и поверила.
Просто не хочет, чтобы все знали, что его девчонка спасла.
– Сашунь, я за сумкой быстро сбегаю, она у охраны осталась, и такси закажу.
– Я вас отвезу, – тут же предлагает Макеев. – Нужно же мне отблагодарить свою спасительницу. Заодно и пообщаемся.
– Не надо. На такси доедем. Денис, а…
– М-м-м. Мне нравится, как ты произносишь мое имя. Это так возбуж… Молчу. Продолжай.
– Ты можешь узнать, что с тем парнем? Вдруг я ему голову разбила.
– Так он каратист. Там разбивать нечего. В голове одни опилки.
Каратист?
Я тут же начала вспоминать наш недавний разговор с Янкой.
– Тебя из-за Южиной избили?
– Из-за кого?
– Той, с которой ты пришел.
– А-а-а, не-е-е. Он другого избить хотел, но спутал. Сам в шоке. Говорю же, опилки.
Я секунду смотрю на его лицо, а затем перевожу взгляд на клуб.
– Жить будешь.
– Долго и счастливо?
– Насчет долго сомневаюсь.
– Согласен пасть от твоих рук. – Макеев подходит ко мне и, хватая мою ладонь, кладет себе на грудь. – Чувствуешь, как сердце бьется?
– Оно с другой стороны, – мотаю головой и отхожу от него.
Я оглядываюсь за плечо и вижу, как Янка возвращается. Проследив за моим взглядом, Макеев морщится.
– Сань, машина
– Подруга твоя одна не доедет? А мы с тобой можем заняться чем-то более интересным...
– Спокойной ночи, Макеев. Постарайся еще на кого-нибудь не нарваться.
– Если только на тебя, – говорит он и тут же берет меня за руку, чтобы усадить на переднее сиденье своей машины. Я даже понять не успела, как он так быстро все провернул. – Не бушуй, Саша. Я просто отвезу тебя домой.
– Там Яна.
– Блин, надеялся, что ты про нее не вспомнишь.
Машина трогается с места и останавливается возле взволнованной Лавровой.
– Запрыгивай, – командует он и, когда подруга усаживается, спрашивает: - Хотите мороженое? Или кефир предпочитаете?
9.
– Сань, ты куда в такую рань намылилась? – зевая, спрашивает Янка, открывая дверь холодильника. С одной стороны, мне хотелось подколоть подругу и напомнить ей про ее вчерашнюю встречу с Южиной и последующем обещании обходить кухню стороной. Но, с другой, я понимала, что стоит только открыть рот, как Янка тут же переведет все стрелки на Макеева и мне придется снова пересматривать «Пилу 4», чтобы выкинуть из головы высокомерного раздолбая.
– Одиннадцать дня.
– И? В институт нам не надо, работы – нет, я и шесть вечера могу назвать ранним утром, и никто со мной спорить не будет, – потягивается она и, затянув потуже пояс халата, улыбается, замечая на сковородке ее порцию яичницы. – Ивлеева, ты чудо.
– Ага. Не скучай.
– Так куда ты?
– На пробежку. Со мной хочешь?
– Не-е-е, – отмахивается она.
– Для пробежки уже поздно. Кто в обед бегает?
– Ну, наверно, я.
– О, на обратном пути хлеба купишь?
– Ладно.
– И печенюх. Сань, а раз ты все равно на улицу идешь, можешь на почту заскочить? Чехольчик забрать надо, пока его кто-нить себе не прикарманил. Бумажка на тумбочке.
От такой наглости у меня шнурки из рук падают. Вот ленивая обжора. Надеюсь, в ближайшее время она еще раз встретится с Южиной. Говорить вслух такое я, конечно, не собираюсь, но казалось, что я наконец-то нашла слабую точку у Лавровой.
Пока не знаю, для чего мне это, но всегда считала, что ненужных вещей не бывает. В жизни пригодится все.
– Макеев не звонил?
– С чего бы ему мне звонить?
– Ну, не зна-а-а-аю, – протягивает она, играя бровями. – Не просто же так он вчера изображал идиота, доказывая тебе, что случайно уехал в другую часть города, потому что его навигатор сломался.
– Он и есть идиот, – бурчу себе под нос и открываю дверь. – Зеркало протри, фантазерка.
– Вот умеешь ты аппетит испортить, Ивлеева. Иди уже. И смотри на капот не прыгай. Второго такого прыжка твоя задница не переживет.
И нервная система тоже. Особенно если за рулем будет ехать точная копия Макеева.