Укрощение сердцееда

Снатёнкова Алёна

Улыбаюсь и перевожу взгляд на Лаврову.

– Они, – пальцем показывает на один из букетов, и Янка тут же достает его из вазы. – И еще вот эти два.

Я киваю и вытягиваю две связки ромашек, которые у меня забирают.

Ух, какие у него руки горячие.

– С вас… - считает Янка немного заторможенно. Оно и понятно, после такого-то утра.

– А это вам.

Я поворачиваю голову и вижу перед нашими с Янкой лицами ромашки.

– Только не подумайте, что я идиот, который дарит цветы девушкам, работающим в цветочном

магазине. Не идиот. Честно. Но вы просто обязаны улыбнуться. Во-о-т. Совсем другое дело. Кстати, я Матвей.

Знакомились мы буквально несколько минут, после чего и за ним закрылась дверь.

– Сань, а если мы эти цветы обратно поставим, а деньги себе заберем, наши кармы испортятся?

– В ад не хочешь?

– Сплюнь. – Янка стучит по деревяшке и возвращает ромашки на их место. – М-да, подруга. Ну ты и попала.

– В смысле?

– Да ты быку Макееву красную тряпку показала. Он же теперь не отстанет.

Тяжело вздыхая, достаю телефон, который секунду назад завибрировал.

«Спасибо за помощь. В знак благодарности приглашаю тебя…»

Макеев.

Почему я его сразу в черный список не отправила?

– Быку, говоришь? Так надо этого бычка без рогов оставить.

– Дальне не продолжай. Ты моя подруга, я тебя люблю, но соучастником по одной статье не пойду, – давится от смеха она, бросая короткий взгляд на дверь. – А этот Матвей ничего такой.

Угу. Уж точно не раздражает меня, как Макеев.

– Ян, смотри, он кошелек свой забыл.

– Отлично. Значит, вернется. Кстати, я ему сказала, что мы сестры.

Чего?

Зачем?

5.

– Сань, что делать будем, если Матвейка не появится? – спрашивает Янка, протягивая руку к пакету с пирожками. – В кошельке никаких данных нет? Может, еще раз проверить?

– Ты уже смотрела и сама видела, что там кроме десяти тысяч и чека больше ничего нет. – Бросив взгляд на стол, на котором и лежит забытая вещь, пытаюсь понять, зачем мы ее домой притащили. – А мы будем ждать. Хозяин сам найдется. Он же не дурак, чтобы деньгами разбрасываться.

Яна тяжело вздохнула и, опустив локти на стол, вытянула губы.

– Десять тысяч. Сашуль, а ты веришь в высшие силы? Может, этот Матвейка нам был с неба послан, чтоб за коммуналку заплатить? А что? Я такое по телевизору видела. Девчонка не могла купить билет на поезд, вышла на улицу, а там деньги валяются.

– Вот если бы мы так же нашли, то без проблем. Но у нас их забыли. Разные ситуации.

– Ой, даже в ломбардах есть срок хранения вещей, – отмахивается она и снова за пирожком тянется. – А если Матвейка наш из города уехал? Или его машина сбила и он память потерял? Что тогда? Будем его имущество своим внукам передавать? Не, надо что-то придумать.

Я морщусь.

– Надо просто

подождать.

– Весь день его прождали. Да я так маму из магазина не ждала, как его. Вот в этом все мужики – сначала глупыми вопросами завлекают, а потом исчезают. О! Точно! Десять косарей в качестве моральной компенсации за ложные надежды.

– Так твои ответы были не лучше. Ты ему зачем наплела, что мы сестры?

– А что?

– Логику не вижу.

– А-а-а, – улыбается она и отбирает кружку с чаем. – Я же думала, что он меня куда-то пригласить хочет. Не просто же так спрашивал, до скольких наш магазин работает.

– И?

– Ох, Ивлеева, все тебе объяснять приходится. Одна бы я с ним никуда не пошла, вдруг он маньяк.

– Ага, а меня к маньяку ты бы отвела. Так, что ли? Спасибо.

– Да какой псих будет двух сестер убивать? И к тому же ты быстро бегаешь. Закинула бы меня на спину и рванула от него. Сама же знаешь, что я хороший навигатор. Да с моей головой я бы нас быстро довела до дома.

– Слов нет. Лаврова, ты гений. А с чего ты решила, что он тебя собрался позвать?

– А кого еще?

– И правда. Ты же там одна была.

– А ты была с Макеевым. Если честно, со стороны вы выглядели как влюбленные голубки в момент бытовой ссоры.

– Чего?

Я и жевать перестала, когда бред этот услышала.

– Серьезно. Цапались, будто фен не поделили. Заметила, как он на тебя пялится? Эх, Саня, такого мужика в свои сети затянула.

– Я сейчас пирожки в окно выброшу, если не замолчишь.

– Да ладно, расслабься. Шучу же, – тут же затихает подруга, перетягивая пакет поближе к себе. – Я столько про этого Макеева узнала. Там тихий ужас. Бабы в комментах под его фотками угрожают друг другу, а он эти коммы лайкает. Представляешь?

– Не-е, не представляю.

– Так он еще…

– Может, хватит? Я про этого Макеева даже думать не хочу, а ты начинаешь мне про его жизнь рассказывать. У него на лице написано, что он бабник. Этим все сказано. Давай закончим и спать пойдем. Завтра на работу.

– Да-а-а, на работу, – разочарованно протягивает Лаврова. – Сань, а ты бы хотела иметь богатую бабулю, чтобы никогда в жизни не работать?

– Опять ты про Макеева.

– Нет. Про его бабулю. Ты не запрещала о ней говорить.

– Лаврова!

– Поняла. Молчу, – она кивнула.
– Хочешь, бойкот им объявим и не будем в их магазины ходить?

– Думаешь, они без нас разорятся?

– А вдруг они только за наш счет и шикуют?

– Иди уже, разорять она кого-то собралась.

– Я за подругу заступаюсь, а она… - Янка разворачивается и продолжает: – Да, надо выспаться. Регинка говорила, что заедет завтра. Не получится в подсобке выспаться.

– Сань, а давай сегодня отпросимся пораньше уйти, – ноет Янка, поливая цветы из бутылки.