Укрощение «тигров»
Шрифт:
Гул канонады быстро откатывается на юг. Наступающая тишина как-то особенно подчеркивает значимость происходящего момента. Вот уже над полуразрушенным вокзалом кто-то поднял красный флаг. Занимают свои посты воинские караулы. Завтра, наверное, они передадут вокзал железнодорожникам, и те начнут готовить станцию к приему поездов. И странно: сквозь дым и гарь вдруг доносится медвяный аромат — цветут липы, уцелевшие в этом страшном военном аду.
Угнетает безлюдье. Город почти пуст. На стене вокзала я читаю объявление, расклеенное фашистской комендатурой еще неделю назад. Это приказ:
«1. Город Белгород эвакуируется. Население будет отправлено
2. Начало эвакуации — 29 июля 1943 года, утром.
3. Все приказания должны быть беспрекословно исполнены.
За неисполнение приказа виновные будут наказаны».
Неподалеку — указатель дорог, установленный немцами. Такая простая, обыденная и вместе с тем волнующая сегодня надпись: «Харьков — 80 километров». 80 километров! Завтра в сводке Совинформбюро мы прочтем: «На Харьковском направлении завязались бои…» Нет больше Белгородского, есть уже Харьковское направление. И мы верим: придет — уже скоро придет! — день, когда и это направление исчезнет из сводок, а на смену ему придут другие. И так будет до тех пор, пока в один прекрасный день мы не прочтем: «На Берлинском направлении наши части перешли в наступление и…»
Но мы, кажется, размечтались. Пока что мы в Белгороде, старом русском городе, стоящем на подступах к украинской земле, которая ждет не дождется своих освободителей. Впереди — долгая и трудная военная страда. И гвардейцы полка, которые пришли сюда с боями из-под самого Сталинграда, не собираются здесь делать передышку. Когда мы разыскали сегодня в городе подполковника Прошунина, штаб которого разместился в маленьком домике на тихой окраинной уличке, он уже был занят подготовкой к новой операции.
— В общем, — сказал он, — все мои батальоны дрались хорошо. Так и запишите. Были, конечно, разные красивые боевые эпизоды, не худо бы о них рассказать, но давайте лучше условимся так: встретимся в Харькове, на площади Дзержинского, у здания обкома партии в девять утра в день взятия города. Там и поговорим! Идет?
И он протянул мне свою широкую крепкую ладонь. Мы обменялись рукопожатием. Эта уверенность в своих силах, уверенность в том, что теперь уже скоро мы сможем встретиться на главной площади второй столицы Украины, по улицам которой пока еще разгуливают гитлеровцы, лучше всяких отвлеченных рассуждений говорила о том, как силен сегодня боевой дух наших войск.
Сейчас, когда я дописываю эти строки, в разбитое окно пустого заброшенного дома, где мы обосновались на час, доносятся звуки военного марша. Батальон гвардейцев марширует по мостовой, сопровождая развевающееся на ветру знамя 89-й гвардейской дивизии. Гвардейцы уже покидают город, двигаясь дальше на юг…
Путь на простор
6. VIII, 18 ч. 00 м.
К сведению редакции. После освобождения Белгорода вернулся к танкистам Катукова, которые ведут наступление в другом направлении. Наступление развивается хорошо. Сильно укрепленная оборонительная полоса гитлеровцев прорвана на широком фронте протяжением 170 километров. Войска продвинулись вперед на расстояние от 25 до 60 километров. Заняты 150 городов и сел, в том числе город и железнодорожная станция Золочев, районные центры и железнодорожные станции Томаровка и Казачья Лопань.
Передаю корреспонденцию, которая отражает дух, царящий сейчас на фронте.
Вот участок обороны врага, которому он придавал особое значение. Он преграждал путь на юг, к важнейшим опорным немецким узлам — Белгороду, Томаровке. Здесь были возведены особенно мощные укрепления, но наши части сумели проломить немецкую стену и уйти далеко вперед.
В длинном степном логу — свежий след лихого удара наших танкистов, с ходу ворвавшихся на огневые позиции мощных дальнобойных немецких орудий. Немцы не рассчитывали, что танкисты смогут появиться так далеко за передним краем. Они обосновались здесь по-семейному: почти в каждом блиндаже пестрые ночные туфли, много пустых бутылок с разноцветными винными этикетками. Десять могучих дальнобойных орудий, стоящих тесным строем в овраге, были отлично обеспечены боеприпасами — в вырытых в земле убежищах лежат огромные штабеля тяжелых снарядов.
Но танкисты влетели на своих машинах в этот лог так стремительно и внезапно, что немецким артиллеристам стрелять почти не пришлось, Башенный стрелок танка с гордым именем «Ответ Сталинграда», стоящего рядом с захваченными немецкими пушками, старший сержант орденоносец Дугушев, деловито рассказывает:
— Мы старались давить фашистов аккуратненько, чтобы не задеть пушек…
И впрямь, пять немецких тяжелых орудий в совершенно исправном виде, впору хоть сию минуту открывать из них огонь — благо снарядов много.
Идут пленные. Их конвоируют старшина, сержант и красноармеец. Видать, колонна идет издалека: пленные шагают медленно и грузно. Конвоиры рассказывают одну из тех любопытнейших историй, которыми так богаты дни нынешнего наступления. Старшина Красников с сержантом Болото и бойцом Павловым вез продукты бойцам мотострелкового батальона. Хозяйственный старшина, несмотря на то, что людям роздан усиленный завтрак, рассчитывал где-нибудь в минуту передышки дать воинам подкрепиться, не дожидаясь, пока подъедут кухни. Но танки быстро ушли вперед, и старшине пришлось гнаться за ними на протяжении 20 километров.
Когда Красников нашел, наконец, свое подразделение, оно уже смяло рубежи немцев и широким рассыпным строем шло по степи. Отыскав заместителя командира батальона, кавалера ордена Александра Невского капитана Симфулаева, Красников попросил разрешения остаться при танках. Симфулаев удивленно поднял брови:
— Что ж ты будешь делать?
— Как что? Трофеи собирать, товарищ капитан! — нашелся старшина.
Симфулаев улыбнулся:
— Ну что ж, оставайся.
И Красников живо пристроил свой грузовик в хвост одному из танков, который мчался на юг, отсекая путь отступающим гитлеровцам.
Появление в тылу у противника нашего танка и грузовой машины, идущей за ним, было подобно грому среди ясного дня. По дорогам шли обозы немецких частей, поспешно отходивших на юго-запад. Танк легко давил грузовики и подводы, а Красников хозяйственно подбирал документы штабных машин и складывал их ворохами в грузовик. Туда же он сажал пойманных за шиворот немецких шоферов и ездовых, наказав Павлову и Болото строго следить за ними.
В одном логу, уже за линией железной дороги, немцы попытались подготовить новую линию обороны. Завязалась перестрелка. Подошли другие танки из подразделения товарища Хлюпина, рыскавшие по немецким тылам. Красников, Болото и Павлов, вооружившись автоматами, вместе с бойцами танкового десанта включились в бой.