Укрощение
Шрифт:
— Она любит его, — напомнила Ио. — Самое страшное, что может случиться с женщиной.
Она глянула на Северна с любовью и нежностью, но тот ничего не заметил. Иоланта восхищалась этой бледной, некрасивой Лайаной, сумевшей добиться того, что ей самой не удалось.
— Пошли Лайане приглашение на ужин от имени Рогана и пошли Рогану приглашение от имени Лайаны.
Северн яростно почесал плечо.
— Как по-твоему, она прикажет постирать мою одежду?
— Наверняка, если вернешь ей Рогана.
— Я подумаю, — тихо выдавил
— Неужели он считает, что так легко может заполучить меня? — спросила Лайана у Габи. Они были одни в соларе. Лайана отослала остальных женщин. — Воображает, что единственное приглашение от него заставит меня приползти к нему на коленях?
— Но, миледи, — умоляюще пробормотала Габи, — иногда люди говорят совсем не то, что думают, а ведь прошла уже целая неделя. Бодуин говорит, что Роган стал просто невыносим. Сам не спит и не дает роздыха своим людям. Удвоил стражу на стенах замка. И если кто-то из охраны осмелится хотя бы на миг закрыть глаза, быть ему поротым.
— Какое мне до этого дело? Он получил мои деньги, что ему еще нужно?
Глубокая душевная рана, которую он ей нанес, не зажила за последнюю неделю. Она лгала себе, воображая, что небезразлична ему. Он женился на деньгах и теперь вовсе не обязан терпеть ее. Она не должна вставать между ним и крестьянами. Не станет приставать к нему, прося разрешения присутствовать на суде. Может, стоит забрать служанок и уехать в другой замок, которым он владел. Или… или скрыться в одном из поместий, данном ей в приданое, если муж позволит Лайане жить на доходы с него.
— Вы хотите отказаться от приглашения? — спросила Габи.
— Я соберу мешок с золотыми блюдами и велю поставить его на свой стул. Это удовлетворит его. Тогда ему не придется взирать на мое уродство.
— Но, миледи, я уверена, что он не…
Габи продолжала трещать, но Лайана уже не слушала. Мысль о золоте и собственной некрасивости дала ей идею.
— Приведи кузнеца.
— Миледи…
— Пришли кузнеца. У меня для него работа.
— Если объясните, в чем дело, я…
— Нет, это моя тайна.
Но Габи не сдавалась:
— Вы собираетесь принять приглашение?
— О да. Я приму предложение мужа, и он получит мое золото. При этом ему не придется смотреть на мое ничем не примечательное лицо.
Габи по-прежнему не двинулась с места.
— Иногда лучше забыть и простить, чем продолжать наносить друг другу раны. Брак — это…
— Мой брак основан на золоте и больше ни на чем. А теперь иди!
— Да, миледи, — покорно кивнула Габи и вышла из солара.
Три часа спустя Лайана одевалась к ужину. Джойс помогала ей, поскольку Лайана не хотела выдерживать неодобрительные реплики Габи.
Впрочем, и неодобрения Леди она тоже не желала. Поднимаясь в солар, она увидела, что дверь Леди не заперта и чуть приоткрыта. Она вспомнила, что Леди всегда обещала быть на месте в случае, если понадобится ей, и не нарушила слова. Когда их с Роганом брак оказался под угрозой, дверь открылась.
Но сегодня Лайана не хотела говорить с Леди. Не хотела, чтобы ее отговорили от того, что она собиралась сделать. Обида была слишком глубока и слишком свежа, чтобы одуматься и попытаться помириться с мужем. Если она простит его, что он выкинет в следующий раз? Будет ежедневно унижать ее и ожидать, что она простит ему все.
Поэтому Лайана проигнорировала безмолвное приглашение Леди.
— Проваливай отсюда! — прорычал Роган Северну. Они сидели в одной из комнат над кухней, комнате, которая когда-то принадлежала Тьюзди. Здесь уже было грязно, поскольку никто не убирал целую неделю. Большая крыса грызла кость в темном углу.
— Я просто подумал, что неплохо бы тебе надеть что-то менее вонючее. Да и побриться заодно.
— Зачем? — злобно осведомился Роган. — Чтобы поужинать с женщиной? Ты был прав. До того как она появилась здесь и стала во все вмешиваться, жизнь была куда лучше. Пожалуй, отошлю ее в Бивен.
— И сколько человек должны будут охранять ее? Говарды будут…
— По мне, так пусть Говарды получат ее! — выпалил Роган, но тут же поморщился. Будь проклята эта стерва! Он пытался увидеться с ней, но она заперла дверь спальни. Его первым порывом было взломать дверь и показать ей, кто хозяин в доме, но потом он почувствовал себя полным дураком из-за того, что вообще пришел сюда. Пусть сидит за запертой дверью, ему все равно. Он сказал правду, объявив, что женился на ней ради денег.
Но за прошлую неделю он… он многое вспомнил. Вспомнил смех, вспомнил, как она обнимала его, визжа от радости, вспомнил ее советы и предложения, теплое, податливое тело по ночам. Вспомнил, что она для него сделала: музыка, хорошая еда, идеальная чистота во дворе и замке. Вспомнил тот день на ярмарке. Вспомнил, как держал ее руку. Вспомнил, как Габи мыла ей волосы.
— С каких это пор тебе не все равно, оденусь я к ужину со своей женой или нет? — бросил он Северну.
— С тех пор, как два дня назад в моем хлебе было полно песка, и Ио почему-то становится ко мне все холоднее.
— Отошли ее назад к мужу, а я отошлю… — Он едва смог выговорить ее имя. — Я отошлю Лайану прочь…
— Возможно, так будет лучше для нас обоих. Во всяком случае, спокойнее. И нечего будет волноваться о том, что Говарды похитят наших женщин. Но с другой стороны, мужчины жалуются насчет хлеба. Может быть…
Он многозначительно помолчал.
Роган глянул на темно-зеленую бархатную тунику, которую все еще держал Северн. Вероятно, послав ему приглашение, она хочет извиниться за запертые двери, песок в хлебе и крыс в комнатах. А если она готова извиниться, может, и он готов простить ее.