Укрощенный дьявол

Карлайл Лиз

– Да, это так, – слабым голосом призналась она.

– Никто не узнает, Обри. – Джайлз потерся губами о ее изящную шею, закрыл глаза и еще раз втянул в себя ее запах. – Что может быть плохого, если два человека наедине доставляют друг другу физическое наслаждение?

Он почувствовал смятение Обри, почувствовал, как много между ними невысказанных вопросов. Он понимал, что должен облегчить ей выход из положения, должен дать ей возможность отказать ему, как повелевал ей сделать здравый смысл, но ее тело хотело

его так же, как он жаждал обладать ее телом. Наконец Обри расслабилась в его объятиях, но означало это согласие или отказ?

– Ты придешь? – прерывисто прохрипел Джайлз.

К его удивлению, она повернула голову и прижалась губами к его волосам.

– Да. – Ее теплое дыхание коснулось его уха. – Да. Завтра. Ночью, милорд.

Глава 10,

в которой миссис Монтфорд просит покровительства

– Мама, что имела в виду Ида, когда сказала, что краунер старый косоглазый дурак? – спросил на следующий вечер Айан, играя у камина молотком для крикета.

– Произносится «коронер», – поправила его Обри, расхаживавшая перед окном, и, остановившись, обернулась и улыбнулась мальчику. – Просто Ида говорила на арго.

– Что такое «арго»?

– Это такой жаргон, милый. И она совсем не должна была этого говорить. Коронер очень приятный джентльмен.

– Хорошо, а что воще делает коронер? – спросил Айан, пробуя замахнуться молотком.

– «Вообще», – поправила Обри, взъерошив ему пальцами волосы. – Честно говоря, Айан, ты слишком много времени проводишь возле Иды. А коронер – это джентльмен, который проводит допрос, своего рода встречу, когда неясно, как умер какой-либо человек.

– Он тебе нравится? – Айан поставил молоток у камина. – Он тебя о чем-нибудь спрашивал?

– Да, милый, обо всем.

Подняв штору, Обри смотрела в чернильно-темную глубину двора, освещаемого только парой факелов, закрепленных на столбах ворот. Дни становились короче и холоднее, и за стенами замка временами можно было услышать свист ветра, как будто за углом уже поджидал декабрь. Пожалуй, Обри хотелось, чтобы это так и было, потому что к декабрю лорд Уолрейфен, конечно, снова уютно устроится в Лондоне.

Весь день она чувствовала себя немного нездоровой, и сейчас, опустив штору, Обри приложила руку к желудку. Она испытала потрясение от допроса, когда взгляды стольких людей были обращены на нее.

Разумеется, Обри говорила правду – о, возможно, не всю правду, но коронер был не очень хитер в своих вопросах, а она, наоборот, очень ловка в своих ответах. И теперь, когда то испытание осталось в прошлом, ей вскоре предстояло новое – Обри не забыла своего обещания лорду Уолрейфену.

– Мы поиграем во что-нибудь сегодня вечером? – спросил Айан от камина.

– Да, конечно. – Обри обернулась, радуясь, что ее отвлекли от размышлений. – Может быть,

я приготовлю шоколад, пока ты будешь выбирать игру?

– «Хорошо и плохо». – Айан просиял и бросился в свою комнату.

Обри подавила горькую усмешку. Надо же было Айану именно в этот вечер выбрать эту игру! Она сама была готова поступить плохо, хотя большую часть дня провела, стараясь – во всяком случае, в своих мыслях – представить это хорошим поступком.

К тому времени как она приготовила шоколад, Айан придвинул к огню их маленький складной стол-книжку и раскрыл игровую доску. Обри как раз достала его кружку, когда кто-то тихо постучал в дверь, и едва не потеряла сознание, увидев, что в комнату вошел лорд Уолрейфен.

– Милорд, – слегка задыхаясь, сказала она, подойдя к нему, – сейчас всего половина восьмого.

Но у лорда Уолрейфена на уме, очевидно, было что-то другое, а не их договоренность, потому что он выглядел несколько смущенным.

– Знаете, хм, в моем кабинете очень холодно, – сказал он. – Я совсем забыл, каким сильным бывает ветер с залива.

– На следующей неделе я заново остеклю ваши окна, – заверила его Обри и взялась за ручку двери в надежде, что он сразу же уйдет. – А до тех пор я распоряжусь, чтобы лакей принес еще угля...

– Сядьте, сядьте! – Граф сделал жест рукой. – Я просто подумал... ну, зайти сюда на минутку. Я уверен, что это самая теплая комната в замке.

– Ну, да... галерея, понимаете... – пробормотала Обри. – Она защищает эту стену.

Лорд Уолрейфен скрестил перед собой руки и каким-то почти мальчишеским взглядом окинул комнату.

– Я, кажется, чувствую запах шоколада?

– Да, это шоколад. – Обри взглянула на плиту. – Не хотите?..

– С удовольствием.

– Мы играем в «хорошо и плохо», – доверительно сообщил Айан. – Какого цвета фишку вы хотите?

Граф подошел к столу и посмотрел на игровое поле.

– «Новая игра: добро награждается, а зло наказывается. Для развлечения молодежи обоих полов», – вслух прочитал он и бросил быстрый взгляд на Обри. – Знаете, миссис Монтфорд, сегодня вечером я чувствую себя совершенно молодым, поэтому уверен, что имею право играть. Вы не возражаете?

– Конечно, нет. – Обри принесла ему шоколад, и лорд Уолрейфен быстро передвинул стул от стены к столу.

– Замечательно! – воскликнул он, хлопнув в ладоши, и сел. – Я выбираю красную.

Все еще не понимая, зачем именно пришел Уолрейфен, Обри принесла оставшиеся кружки и заняла свое место. Было неестественно видеть здесь графа – неестественно, но нельзя сказать, что неприятно. Оторвавшись от игрового поля, граф поймал ее взгляд с противоположной стороны стола и тепло улыбнулся. Впервые Обри заметила глубокую ямочку у него на левой щеке и почувствовала себя абсолютно счастливой оттого, что он рядом.