Шрифт:
Глава 1
– Ублюдок! Ты всё разрушил! Всё!
Руки Игоря тряслись. Закушенная губа побелела.
Восхитительная картинка для телевизионщиков. На этом материале рейтинг канала взлетит до небес.
Люди обожают смотреть, как торжествует справедливость.
Улыбаясь в нацеленную на меня камеру, я подтянул к себе экземпляр злополучного договора, который всё ещё лежал на его столе.
Рука Игоря дёрнулась, чтобы перехватить бумагу, но
– Покажите это крупным планом. Вот договор, который мой партнёр заключил с фирмой по производству белка из насекомых. По его замыслу этот белок должен был оказаться в составе кондитерских изделий, которые выпускают наши пекарни.
Я повернул бумагу так, чтобы оператору было удобнее её снимать.
– Господин Смирнов, вы были против этого контракта? – спросил корреспондент.
– Да, я был против. Я считаю, что лишь настоящая кулинария достойна внимания наших клиентов. И тогда господин Красников решил провернуть сделку за моей спиной, но это ему не удалось.
Камера немедленно развернулась в сторону Игоря.
– Господин Красников! Это правда, что вы собирались добавлять муку из насекомых в продукцию ваших пекарен? А как же права потребителей?
Золотое перо с треском сломалось в пальцах Игоря.
– Уберите камеру! – заорал он. – Вы не имеете права врываться в мой кабинет!
Это была истерика. Последний гвоздь в крышку гроба.
– Отлично! Снято!
Бородатый оператор скинул камеру с плеча и щёлкнул никелированными замками кофра. Корреспондент протянул мне руку.
– Спасибо, Костя! Как и договорились, жду тебя в телецентре. Прямой эфир начнётся ровно в девятнадцать часов. Ты сможешь лично прокомментировать отснятый материал.
Я пожал его ладонь.
– До встречи!
Не обращая внимания на теперь уже бывшего партнёра, я обвёл взглядом его кабинет. Шикарно устроился Игорёк – офис в бизнес-центре на Петроградке. Мягкие диваны, картины на стенах, панорамные окна в пол.
Сразу видно – директор солидной компании. Даже кофе ему секретарша варит на специальной маленькой кухне, которая примыкает к приёмной. Напиток из кофейного аппарата по статусу не подходит.
Нелегко будет партнёру расставаться с этой роскошью. Да и с секретаршей тоже.
Прямо над письменным столом Игоря висел логотип нашей сети пекарен.
Весёлая печенька. И слоган: «Пекарни „Ваш кулинар“. Всегда рядом с вами!»
Мне нравился этот логотип. Когда-то я сам его придумал.
– Останови их! – прошипел Игорь. – Ещё не поздно! Догони, дай денег и забери материалы. Давай договоримся по-хорошему!
Я улыбнулся печеньке. А затем перевёл взгляд на бывшего партнёра.
– Поздно. Видео уже в сети.
– Ты хоть представляешь, сколько придётся заплатить за разрыв договора? А убытки пекарен?
– Теперь это твои проблемы.
Разговор был закончен. Я взял свою трость и, опираясь на неё, похромал к двери.
– Костя, – тоскливым голосом позвал Игорь, – ты в бога веришь?
Надо же! Мой партнёр внезапно вспомнил про бога.
Я хмыкнул, но останавливаться и отвечать не стал. Чуть повернул голову и бросил через плечо:
– Иди в жопу.
Я вышел из стеклянного холла бизнес-центра на улицу. Поёжился на сыром апрельском ветру и застегнул лёгкую куртку. Питерская весна не баловала теплом, хотя день выдался солнечный.
Весна в Питере – это холод, слякоть и дождь. Но мне нравилось весеннее ощущение жизни, молодое и сумасшедшее.
Машина Игоря стояла прямо напротив входа – шикарный тёмно-серый «Мерседес»-гибрид. Он стоил больше, чем любая наша пекарня. На широких шинах блестели заклёпки шипов.
Я покачал головой. Какое мне теперь дело до Игоря? Его ошибку со спонсорами я тоже рассматривал как возможность. Возможность отойти от бизнеса и стать свободным. Буду путешествовать, и жить в своё удовольствие.
Я повернул на проспект и похромал в сторону Тучкова моста.
Высокие серые сугробы вдоль домов таяли на весеннем солнце. На тротуаре сверкали лужи, в них отражались дома и синее весеннее небо.
На углу Ораниенбаумской улицы разлилось такое море, что пришлось обходить его по проезжей части. Я оглянулся, чтобы не попасть под автобус, и шагнул с тротуара на асфальт.
Навстречу мне шёл слепой. Тёмные очки закрывали половину худого лица. Белая трость часто постукивала по плитам тротуара. Вот трость плюхнула по воде, и слепой беспомощно застыл, нащупывая дорогу.
Чёрт, как это похоже на каждого из нас!
Движения слепого были рваными, неуверенными. Он напоминал марионетку, которую дёргает за невидимые нитки рука кукловода.
– Погоди! – крикнул я слепому, стараясь перекричать машины. – Сейчас помогу.
Я обошёл лужу и протянул ему руку.
– Держись!
Калека помогает калеке! Я весело улыбнулся.
Слепой повернулся на голос и шагнул вплотную ко мне. Внезапно я почувствовал укол в живот и тянущую боль. Недоумённо опустил глаза и увидел, как сверкнуло узкое лезвие заточки.
Я хотел отшатнуться, но слепой крепко вцепился в рукав моей куртки и ударил ещё дважды.
Какого чёрта?!
Голова закружилась, я никак не мог вдохнуть. Колени подогнулись. Слепой придержал меня, и я мягко осел прямо в лужу.
Лёжа на боку, я прижимал ладони к животу и видел, как во втором ряду остановился белый «Фольксваген». Слепой быстро подошёл к машине и уселся на заднее сиденье.
Машина тронулась.
Краем глаза я уловил какой-то отблеск в луже. Ещё хватило сил чуть повернуть голову.